Шукшин Василий
Забуксовал
Василий Шукшин
ЗАБУКСОВАЛ
Совхозный механик Роман Звягин любил после работы полежать на самодельном диване, послушать, как сын Валерка учит уроки. Роман заставлял сына учить вслух, даже задачки Валерка решал вслух.
- Давай, давай, раскачивай барабанные перепонки - больше влезет, - говорил отец.
Особенно любил Роман уроки родной литературы. Тут мыслям было раздольно, вольно... Вспоминалась невозвратная молодость. Грустно становилось.
Однажды Роман лежал так на диване, курил и слушал. Валерка зубрил "Русь-тройку" из "Мертвых душ".
- "Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился... "Нет, это не надо, - сказал сам себе Валерка. И дальше: - "Эх, кони, кони, - что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню - дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится, вся вдохновенная богом!.. Русь, куда же несешься ты? Дай ответ!.. Не дает ответа. Чудным звоном заливается."
- Не торопись, - посоветовал отец. - Чешешь, как... Вдумывайся! Слова-то вон какие хорошие.
Роман вспомнил, как сам он учил эту самую "Русь-тройку", таким же дуроломом валил, без всякого понятия, - лишь бы отбарабанить.
- Потом жалеть будешь...
- Кого жалеть?
- Что вот так учился - наплевательски. Пожалеешь, да поздно будет.
- Я же учу! Чего ты?
- С толком надо учить, а у тебя одна улица на уме. Куда она денется, твоя улица? Никуда она не денется. А время пропустишь...
- Хо-о, ты чего?
- Ничего, не хокай - учи.
- А я что делаю?
- Повнимательней, говорю, надо, а не так!.. лишь бы отбрехаться.
Валерка подстегнул дальше свою "тройку", а Роман - опять за думы. И сладкие это думы, и в то же время какие-то... нерадостные. Половину жизни отшагал - и что? Так, глядишь, и вторую протопаешь - и ничегошеньки не случится. Роман даже взволновался - так вдруг ясно представилось, как он дотопает до конца ровной дорожки и... ляжет. Роман сел на диване. И очень даже просто - ляжешь и вытянешь ноги, как недавно вытянул Егор Звягин, двоюродный брат... Да-а.
А в уши сыпалось Валеркино:
- "...Дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились..."
Вдруг - с досады, что ли, со злости ли - Роман подумал: "А кого везут-то? Кони-то? Этого... Чичикова?" Роман даже привстал в изумлении... Прошелся по горнице. Точно, Чичикова везут. Этого хмыря везут, который мертвые души скупал, ездил по краю. Елкина мать!.. вот так троечка!
- Валерк! - позвал он. - А кто на тройке-то едет?
- Селифан.
- Селифан-то Селифан! То ж - кучер. А кого он везет-то, Селифан-то?
- Чичикова.
- Так... Ну? А тут - Русь-тройка... А?
- Ну. И что?
- Как что? Как что?! Русь-тройка, вес гремит, все заливается, а в тройке - прохиндей, шулер...
До Валерки все никак ни доходило - и что?
- Да как же?! - по-настоящему заволновался Роман, но спохватился, махнул рукой. - Учи. Задали, значит, учи. - И чтоб не мешать сыну, вышел из горницы. А изумление все нарастало. Вот так номер! Мчится, вдохновенная богом! - а везет шулера. Это что же выходит? - не так ли и ты, Русь?.. Тьфу!..
Роман походил по прихожей комнате, покурил... Поделиться своей неожиданной странной догадкой не с кем. А очень захотелось поделиться с кем-нибудь. Тут же явный недосмотр. Мчимся-то мчимся, елки зеленые, а кого мчим? Можно же не так, все понять. Можно понять... Ну и ну! Ромину прямо нснтерпсж сделалось. Он вспомнил про школьного учителя Николая Степановича. Сходить?..
- Валерк! - заглянул в горницу. - Николай Степаныч дома?
- Не знаю. А что? - испугался Валерка.
- Да ничего, учи. Сразу струсил... Чего боишься-то? Набедокурил опять чего-нибудь?
- Никого не набедокурил. Чего ты?
- Он в район не собирался ехать?
- Не знаю.
Роман пошел к учителю.
Николай Степаныч был дома, возился в сарае с каким-то хламом. Они с Романом были хорошо знакомы, учитель частенько просил механика насчет машины - съездить куда-нибудь.