- Мне тоже... не очень хорошо, - поддерживает вялый огонек беседы Юлька.
«Вот у нас есть нечто общее, что может связать нас крепкими узами на долгие годы» юродствует она тем временем про себя. Сергей, решив очевидно блеснуть эрудицией, заводит рассказ о виденной недавно передаче про коал. Оказывается, эти мирные животные питаются листьями коки, и потому пребывают в постоянной нирване.
- Представляешь, как они нехило устроились, - восторгается пожилой юннат.
Сам он выглядит так, как будто периодически пасется на тех же полях, что и сумчатые медвежата. Юлька начинает понимать, почему многие девушки отдают предпочтение кавалерам постарше. В основе подобного выбора, должно быть, лежит интересный, поучительный диалог. Вино постепенно перекочевывает из стеклянной емкости в Юлькин желудок, умудрившись попутно перекрасить рот и зубы дегустатора в цвет застоявшейся крови. Профан соммелье улыбается своему спутнику жутковатой красной улыбкой насытившегося вампира. Сергея подобные детали не смущают. Он спокойно дожевывает свою отбивную и требует счет.
- Ну, что поедем ко мне? - очутившись в салоне Митсубиши, закидывает удочку эрудит.
«Была, не была! Может, на этот раз трюк удастся, и циркач заслужит аплодисменты зрительного зала», решает за Юльку некачественное вино. Хоромы нового русского оказываются на деле обычной трехкомнатной квартирой точно такой же планировки, что и та, в которой выросла Юлька. Ни золотых канделябр, ни мраморной ванны, ни бочонка черной икры на кухонном столе итальянской фирмы Боффи. Обстановка скорее аскетичная. Гостиная может похвастаться только длинным кожаным диваном и плоским экраном телевизора. Ах, да, третьим в этой печальной компашке выступает полуголый фикус, мучительно сражающийся за жизнь с хозяйским безразличием.
- Будешь коньяк? - спрашивает властелин сего малокалиберного замка.
Юлька кивает головой. Одному вину с обуявшей ее в этой неприветливой берлоге скованностью явно не сладить. Фикус взирает на нее из своего угла толи с мольбой, толи с угрозой. Сергей протягивает ей щедро наполненный бокал.
«Специально хочет напоить меня и воспользоваться», апатично отмечает Юлька, делая жадный глоток, - «Сам не пьет, помянуя, видимо, предыдущий прокол». Чем лучше просматривается донышко бокала, тем размытее становятся очертания комнаты. Окончательно размыться и видоизмениться в яркую венецианскую картинку или праздничный парижский пейзаж им, однако, так и не удается. В горьком алкогольном водовороте, барахтаясь и зовя на помощь, тонут Юлькины иллюзии. «А как же молодой? Как же красивый? Как же любовь? Где же розовые сердца в воздухе и аромат черемухи?» стенают они, обливаясь слезами. Юлька зажимает ладонями уши, чтобы не слышать этих предсмертных воплей. Она давно уже решила избавиться от дискредитирующей обузы девственности и теперь в одном шаге от цели останавливаться не намерена. Какие еще сердца? Какая нафиг черемуха? Жизнь не похожа на дурацкие детские выдумки. Жизнь, она примитивна и бесхитростна как плохо отесанное полено. И сколько не малюй на этом полене бутоны, ждать, что оно зацветет бесполезно.
- Не хочешь принять душ? - решив, что клиент дошел до нужной кондиции, предлагает коварный соблазнитель.
Юлька послушно плетется в ванну. Да, все так. Все как в фильмах. Перед интим сессией необходимо освежить будущего участника постельной схватки. В малогабаритной ванной обнаруживается пестрый ряд гелей для душа, шампуней для длинных крашенных волос, несколько кремов для сухой кожи лица и даже тюбик помады. Юлька слишком пьяна, чтобы всерьез задаться логичным вопросом - зачем лысый Сергей мылит свое голое темечко средством для длинных крашенных волос. Она вытирается розовым полотенцем и заворачивается в удачно подвернувшийся под руку коротенький оранжевый халатик с вышитой на кармане ромашкой. Вытянувшись на широкой «взрослой» кровати, Юлька зажмуривается, выключив, таким образом, однообразную ленту с крутящимся потолком в главной роли. Появление в комнате благоухающего гелем обнаженного мужчины вынуждает ее разжать веки. «Вот и он, вот и он, ленинградский почтальон!» всплывает в опухшей голове не особенно уместная фраза. На сей раз убежденный в собственной неотразимости Апполон не считает нужным изображать какие-либо прелюдии. Подразумевается, что его феерическое появление само по себе является для любой нормальной женщины мощнейшим афродизиаком. Торжественно отбросив в сторону полотенце, он предстает перед распластанной на одеяле малолеткой во всей своей красе. На сей раз прохалявивший первый раунд брательник выглядит вполне дееспособно, даже на Юлькин взгляд как-то слишком агрессивно. Где-то в глубине пьяного сознания булькает страх. Но пути к отступлению перерезаны, как говорится, позняк метаться. Сергей аккуратно натягивает на предмет своей гордости защитную резину, от чего последний привлекательнее не становится, и, не долго думая, обрушивается на тощее Юлькино тело всем своим внушительным весом. Алкавшая плотской любви девица ощущает себя жертвой землетрясения разрушительной силы, которую придавило тяжеленным обломком здания. Мало того, что подземные толчки продолжаются, вминая беззащитный каркас все сильнее в землю, так еще и в самую ее, Юлькину, середину вонзается острая железяка, грозя раскроить корпус на две равные части. «Прекратите сейчас же это безобразие!» хочется заорать несчастной. Вместо этого из ее груди вырывается сдавленный хрип. Истязатель принимает этот стон за поощрение и удваивает скорость. Юлька сжимает зубы от боли. Еще минута и она не выдержит и треснет этого садиста изо всех сил кулаком по вибрирующей квадратной башке. На ее счастье, на целую минуту изувера не хватает, он завершает свою бешенную скачку гораздо раньше, страшно выпучив глаза и издав утробный рык. Далее, руководствуясь принципом «сделал дело - гуляй смело», «внимательный» любовник спрыгивает с растерзанной партнерши и спортивным шагом отправляется в ванну. Уголки Юлькиных глаз разъедают слезы. «Бог мой», - думает она, «И это вот оно и есть! То, о чем восторженно шепчутся подруги! То, о чем пишутся книги и снимаются фильмы! То, чего все хотят! Тот самый сладкий запретный плод, мысли о котором отравили ей последние два года жизни!» Выходит, что все вокруг лгут. Мир вовсе не круглый, он квадратный. И никуда он не вращается - стоит на месте и обливается слезами.