Я застонал.
— Вот уж кого я не хочу видеть в школе.
— Совершенно с тобой согласна. — Она взяла меня за руку. — Не забудь только: мы — в общественном месте.
— Жаль.
Блейк замедлился, когда подошел к нам.
— Не собираюсь я с тобой разговаривать.
Я продолжил идти.
— Это последнее, что я хочу делать.
— Понимаю. — Он догнал нас. — Но я, правда, ничего не знал об ониксе над входом. Честное слово!
— Верю.
Походка Блейка стала неуверенной.
— Зачем же ты тогда ударил меня?
— Захотел и ударил, — объяснила Кэт, и я подмигнул ей. — Может, ты и не знал об ониксовом щите, но я все равно тебе не доверяю. Твое незнание не отменяет того факта, что мы так и не попали на базу.
Сунув руки в карманы, он остановился перед нами.
— Ночью я поговорил с Люком. Он тоже был не в курсе. Он готов попробовать еще раз. Отключить камеры слежения и так далее.
Это было приятно слышать, потому что нам нужно было вернуться туда, но это нам не очень помогло в прошлый раз. Я огляделся по сторонам. Мы находились у забора возле дороги, и вокруг никого не было, но я сохранил голос тихим.
— А дальше что? Мы ведь все равно не сможем пройти через те двери.
— Не исключено, что там все двери оборудованы аэрозолями с ониксом, — добавила Кэт.
— Я думал об этом, — сказал Блейк, переминаясь с одной ноги на другую. — Когда я сидел в застенках «Дедала», нас подвергали воздействию оникса каждый день. Даже столовые приборы были им отделаны. Вообще многие вещи, которыми мы пользовались. Обжигало адски, но выбора у нас не было. Зато когда я недавно сам проходил сквозь те двери, ничего не случилось.
Из меня вырвался сухой смех, когда я отвернулся.
— И ты только сейчас решил сообщить нам об этом?
— Не знал я ничего. Так же, как и вы, — сказал он. — Даже вообразить подобное не мог.
Часть меня не знала, чему верить, но было не сложно представить, что, возможно, Дедал тренировал Блейка. Подвергая его и остальных неоднократному воздействию оникса, чтобы выработать у них иммунитет. Но зачем? Зачем им нужно было делать это, давать им возможность проходить сквозь оникс, оружие, позволяющее держать их под контролем?
— Только не говори, что не знал, как оникс на нас влияет, — бросила Кэт.
— Я не представлял, что это способно вывести нас из строя.
Кэт сжала губы в тонкую линию.
— Знаешь, Блейк, нам и так многое приходится принимать на веру, — я сжал зубы. — И то, что ты не работаешь на «Дедал», и что Бет с Крисом находятся на базе. А теперь ты пытаешься нас убедить, что и про оникс ничего не знал.
Его плечи напряглись.
— Понимаю, выглядит не очень.
— Ничего ты не понимаешь. — Отпустив руку Кэт, я прислонился к забору. — У нас просто нет ни малейших причин тебе доверять.
— К тому же ты заставил нас помогать тебе с помощью шантажа, — добавила Кэт.
Блейк резко выдохнул.
— Ладно. Согласен, белым и пушистым меня назвать трудно. Но единственное, чего я хочу, — это вытащить своего друга. Вот почему я здесь.
— Не пойму только, что тебе сейчас-то от нас надо? — Мое терпение готово было лопнуть.
— Я придумал, как обойти щит, — сказал он, вытаскивая руки из карманов. — На первый взгляд идея безумна, но выслушайте меня.
— Да ты у нас, оказывается, мыслитель, — пробормотал я.
— Вам надо выработать иммунитет. Может сработать, раз в «Дедале» этим занимались. «Гибриды» постоянно входят и выходят через те двери. Значит, если мы…
- Ты на самом деле спятил. — Когда я потер свою шею, я понял, что уже не в первый раз меня посещает подобная мысль. — Ты предлагаешь нам добровольно подвергнуться воздействию оникса?
— А ты видишь какой-то другой способ? — ответил он.
— Может, позже поговорим? — спросила Кэт, наблюдая за мной. — А то на урок опоздаем.
— Конечно. — Он обошел меня. — После занятий?
— Может быть, — ответила она. — Поговорим позже.
Он выглядел не слишком довольным ответом, но отступил, оставив нас у забора. Кэт покачала головой, когда встала передо мной.
— Подвергать себя воздействию ониксу?
Я фыркнул.
— Он сумасшедший.
— А ты не думаешь, что это может сработать?
— Кэти, ты же не собираешься… — Я замолчал. Черт. Она говорила серьезно.
— Я не знаю. — Она перевесила свой рюкзак на другое плечо, когда мы направились к школе. — Правда, не знаю. Но что нам еще остается, если мы не хотим признать поражение?