— Что ты задумала? — Я держал руки при себе.
— Почему ты думаешь, что я что-то замышляю? — Она прижалась своей грудью к моей, шепча мне на ухо. — Я скучала по тебе.
Я усмехнулся, видя ее насквозь.
— Нет, Ты не соскучилась.
Надув губы, она игриво шлепнула меня по плечу.
— Ладно. Есть некоторые вещи, по которым я соскучилась.
Я уже готов был сказать ей, что имею хорошее представление о том, что это было, как ликующий возглас Ди прервал меня.
— Кэти! — прокричала она.
Выругавшись себе под нос, я почувствовал, как Эш напряглась напротив меня.
— Садись, — сказала Ди, похлопав по поверхности стола. — Мы разговаривали о…
— Подожди. — Эш обернулась. Я мог представить выражение ее лица. Губы опущены в уголках, глаза сужены. Все это не предвещало ничего хорошего. — Ты же не приглашаешь ее сесть рядом с нами, верно?
Я сосредоточился на изображении талисмана школы — красно-черном Викинге с рогами. Пожалуйста, не садись.
— Замолчи, Эш, — сказал Адам. — Ты что собираешься устроить сцену.
— Я не собираюсь ничего устраивать. — Рука Эш сжалась вокруг моей шеи, словно удавка. — Она не должна сидеть с нами.
Ди вздохнула.
— Эш, перестань быть стервой. Она не пытается украсть у тебя Деймона.
Мои брови взлетели вверх, но я продолжил молитву. Пожалуйста, не садись. Моя челюсть сжалась. Пожалуйста, не садись здесь. Если она это сделает, Эш съест ее живьем просто из чистой вредности. Мне никогда не понять девушек. Эш больше не хотела меня, но упаси Господь, если я приглянусь кому-то еще.
Тело Эш начало слегка вибрировать.
— Это не то, за что я переживаю. Ради Бога.
— Просто садись, — сказала Ди Кэти, ее голос был напряженным от раздражения. — Она переживет это.
— Веди себя хорошо, — прошептала я на ухо Эш, достаточно тихо, чтобы услышала только она. Эш сильно ударила по моей руке. Должно быть останется синяк. Я прижался щекой к ее шее. — Я серьезно.
— Я буду делать, что захочу, — прошипела она в ответ. Да, так и есть. И это будет хуже, чем то, что она делала сейчас.
— Не знаю, стоит ли, — сказала Кэт, и её голос был невероятно слабым и неуверенным.
Каждая глупая идиотская мысль в моей голове требовала, чтобы я сбросил Эш со своих колен и увел Кэт отсюда, подальше от того, что однозначно должно было закончиться ужасно.
— Не стоит, — отрезала Эш.
— Заткнись, — сказала Ди. — Мне жаль, что я знаю таких отвратительных дряней.
— Ты уверена? — спросила Кэт.
Тело Эш завибрировало и начало нагреваться. Ее кожа была слишком горячей по человеческим меркам, и если бы кто-нибудь дотронулся до неё сейчас, то сразу понял бы, что здесь что-то не так. Я мог чувствовать, как она теряла контроль. Эш вряд ли выдала бы себя, но она была достаточно разозленной, чтобы причинить реальный вред.
Я повернул голову, чтобы взглянуть на Кэт впервые с тех пор, как наблюдал за ней в очереди. Я подумал о разговоре на крыльце, когда она улыбнулась мне. Вспомнил о том, как она отреагировала, когда я рассказал ей легенду о Снежной Птице. И я уже знал, что буду ненавидеть себя за то, что собирался сказать, потому что она не заслужила этого.
— Думаю, что очевидно, ходят тебя здесь видеть или нет.
— Деймон! — Глаза моей сестры наполнились слезами, и теперь я официально и бесповоротно приобрел статус мудака. — Он несерьезно.
— Ты говоришь серьезно, Деймон? — Эш развернулась ко мне.
Мой взгляд удерживал глаза Кэт, и я отмахнулся от всех сбивающих с толку, противоречивых мыслей, что у меня были. Ей нужно было уйти, пока не случилось что-то по-настоящему фиговое.
— На самом деле, я был серьезен как никогда. Тебе здесь не рады.
Кэт открыла было рот, но так ничего и не сказала. Ее щеки были розовыми — такими, как мне нравилось — но краска быстро сошла на нет. Гнев и смущение переполняли ее серые глаза. Они блестели под резким светом кафетерия. Острая боль охватила мою грудь, и мне пришлось отвести взгляд — потому что именно я породил эти чувства. Сжав челюсть, я снова сфокусировал взгляд поверх плеча Эш на этом дурацком талисмане.
В этот момент, я хотелось как следует ударить себя по лицу.
— Беги — сказала Эш.
Послышалось несколько смешков, и гнев захлестнул меня, раскаляя мою кожу. Это было нелепо, злиться на то, что другие людьми смеялись, когда я унизил ее и причинил ей боль больше, чем кто-либо другой.
Тишина нависла над столом, и развязка была неизбежной. Она должна была уйти. Выхода не было…
Что-то холодное, мокрое, и скользкое свалилось прямо мне на голову. Я замер, осознавая, что не должен открывать рот, если только не захочу съесть… спагетти? Неужели она…? Покрытые соусом макароны сползли по моему лицу, устроившись на плече. Одна из них свисала с моего уха, хлопая меня по шее.