Через несколько месяцев в страну пришла война. Город был разрушен. И ради мира отец выдал принцессу за старого короля соседней страны. Ей пришлось со всем смириться и стать послушной. Оказалось, знать всё — не так уж весело. Умерла она, оставив наследников своего дара. Умирая, она была похожа на ту самую сморщенную старуху из отражения в зеркале.
— Это грустная сказка, — констатировал Павел.
— Да, есть немного.
Павел обнял Киру ещё крепче.
— Я на следующей неделе лечу к родителям, — сообщила Кира. — Полетели со мной.
— Ммм, — протянул Павел, размышляя о чём-то своём. — Нет, — коротко ответил он. — Не в этот раз, дел слишком много.
— Как скажешь, — согласилась Кира, почувствовав укол разочарования и обиду.
— Зато мы узнаем, попадёт ли наша «шалость» на нить. Если нет, то мы наконец-то сдвинемся с мёртвой точки, — он легко чмокнул Киру в губы и потянулся к её правой руке. Он стащил с её пальца кольцо, снял с себя своё и положил их на тумбочку у постели, не отрываясь от Киры. — Я больше не могу, — признался он. — Ты нужна мне… Я так люблю тебя… Я могу?..
Его поцелуй стал более настойчивым, он запускал пальцы в её волосы, тем самым контролируя поцелуй и их близость.
— Да, — выдохнула она свой ответ прямо ему в губы.
Он принялся неспешно освобождать Киру от пижамы. Каждая клеточка тела отзывалась на его ласки. Он был нежен и внимателен, покрывал поцелуями её грудь, живот и бедра, она тихонько стонала от его прикосновений. Всё вокруг померкло и заполнилось колким электричеством. Его горячее дыхание обжигало кожу, и вот, наконец, он вошёл в неё, заполняя, словно она была до этого невообразимо пуста. Это было слишком естественно, слишком правильно. Каждое его движение было размеренным и наполненным наслаждением, он глубоко дышал, «смаковал» каждое мгновение, каждое прикосновение. Кира тихо постанывала, гладила его плечи, оставляла поцелуи на его губах и шее, и, когда они оба были близки к пику наслаждения, он внезапно спросил.