В ту же секунду Хоуп склонилась над Клейтоном и обхватила его плечи.
— Клей, дыши. Только медленно, не торопясь. Не бойся, я здесь. Ты просто слишком сильно выдохнул, вот и все. Твои ребра еще не успели зажить. Правильно, вот так… Теперь сделай еще один вдох, медленный.
Слейтер, оглохший от боли, слышал ее словно сквозь вату, но подчинился и стал дышать, как ему велели.
— Дьявол, — наконец выдавил он, обняв руками грудь и ссутулившись. Это не помогало, но Клейтон не смог бы разогнуться даже под страхом смертной казни. — В меня как будто всадили нож и повернули его…
Губы Хоуп напряглись, глаза наполнились сочувствием и тревогой. Она гладила его руки и массировала напрягшиеся плечи.
— Чтобы ребра зажили, потребуется какое-то время.
В ее глазах появилось что-то новое. Похоже, что это страх. Он бы не заметил этого, если бы Хоуп не была так близко, не трогала бы его и ее нежное дыхание не касалось его лица.
Она боится его? Нет, он слаб, как младенец, совершенно безвреден, и Хоуп знает это. Тогда чего же бояться? Того же, что и он? Что ее ждет та же участь? Что он привел сюда преследующий его безумный мир?
— Чем я зарабатываю на жизнь?
Внезапность этого вопроса заставила Хоуп заморгать и уставиться на его губы.
— У тебя собственное дело в Сиэтле.
— Какое?
— Я никогда не интересовалась.
Плохо. Ему следовало знать это. Хотя бы для того, чтобы понять, удовлетворятся ли сделанным его неведомые враги или вернутся еще раз и, чего доброго, возьмутся за Хоуп.
— Ты многое скрываешь, — сказал Клейтон и увидел, что Хоуп закусила нижнюю губу. Его страх усилился, но это был страх за нее. — Пытаешься защитить меня?
Она отвела взгляд. Слейтер понял, что попал в точку, но нисколько не обрадовался этому.
— Хоуп, — настойчиво спросил он, придвигаясь ближе, — почему в такую бурю я не был дома? И кто мог хотеть убить меня?
— Что?
Проклятая губа, заставляющая его мямлить. Сделав усилие, чтобы выговаривать слова четче, он повторил вопрос.
— Я не знаю.
— Тогда как ты узнала, где меня искать?
— Я ведь уже говорила, тебя нашла Молли. — Взволнованная Хоуп говорила очень тихо. Слава богу, Клей. А если бы она тебя не почуяла? Или я не обратила бы на нее внимания?
— Не надо. — Слейтер взял руку Хоуп и благодарно сжал ее. — Я здесь, и мне лучше. Иначе я не задавал бы тебе тысячу вопросов.
Она слегка улыбнулась, не сводя с него тревожных темных глаз.
— Ты когда-нибудь ответишь на них?
— Да. Когда ты как следует подлечишься.
Согласиться на это было трудно, и, если бы не выражение ее лица, Клейтон не отступился бы. Он ухитрился улыбнуться уголком рта и не разбередить болячку.
— Знаешь что? Я даже не помню, как выгляжу. — Хоуп молча смотрела на него с тревогой. — Что, неужели так скверно? — Она стиснула руки и вновь промолчала. — В чем дело? — спросил он, продолжая осторожно улыбаться. — Я что, урод?
Хоуп засмеялась. Смех ее был чудесным.
— Ты разбил бы зеркало, если бы увидел себя!
— Это так ужасно?
Хоуп кивнула, но ее губы дрожали от смеха.
Клейтон знал, что не тщеславен, по крайней мере, так ему хотелось думать, но внезапно обнаружил, что хочет, чтобы она считала его красивым.
— Я шучу, — мягко сказала она, с пугающей легкостью читая его мысли. — По-моему, ты очень красивый.
В нем боролись самолюбие и смущение.
— Так уж и красивый? — попытался отшутиться он. — Или просто симпатичный?
— И то и другое, — заявила она.
Он стал серьезным.
— Тогда рассказывай.
— Ты еще не выздоровел.
— Выздоровел, — продолжал настаивать он.
Она молча отвернулась и спустила простыню, прикрывавшую его грудь. Над и под повязкой, стягивавшей его ребра, красовались зловещие кровоподтеки. При взгляде на них у Хоуп искривились губы, а глаза наполнились слезами.
— Ох, Клей, — прошептала она, поднося ко рту дрожащие пальцы.
Теперь у него не осталось и тени сомнения. Они могли поссориться, могли порвать друг с другом, но эта женщина все еще любила его. Глубоко. И потрясенный Слейтер горько пожалел, что ничего не знает об этом.
— Я не представляю, что произошло между нами, — сказал он, — и как повернулось бы дело, не лишись я памяти. Но твердо знаю одно.
— Что? — насторожилась Хоуп.
— Я не хочу терять тебя. — Он провел рукой по белому халату и жестом собственника положил ладонь на ее живот. — Или ребенка. Обещай, что этого не будет. Что ты дашь мне еще один шанс.