Весь остальной мир исчез, остались только они. Он смотрел на Хоуп одним глазом, а она не смогла бы отвести взгляд, даже если бы захотела.
В то, что она увидела, было невозможно поверить. А увидела она душу, являвшуюся зеркальным отражением ее собственной. Душу человека, испытывавшего то же смятение и те же заботы. Одиночество, под стать ее собственному, и отчаяние — такое же, как то, которое ощущала она сама.
Молли заскулила и ткнула ее носом.
Мужчина заморгал, и наваждение исчезло. Хоуп снова оттолкнула собаку, зная, что не забудет этот миг, когда она заглянула в чужую душу и увидела самое себя.
Молли громко залаяла. Мужчина поморщился и поднес руку к голове, затем посмотрел на ладонь — она была в крови.
— Молли, — приказала она. — Тихо. Сидеть. — Что ей делать с этим человеком? Нужно перенести его в дом, причем немедленно.
— Кто? — повторил он, закрывая глаз.
Ее судьба.
Эта мысль исчезла так же быстро, как и пришла, и все же она заставила Хоуп задохнуться. Во всем виноват ветер, сказала она себе. Буря. Странный каприз окружавшей их ночи.
Шестое чувство было здесь вовсе ни при чем. Это невозможно. И все же в глубине души она знала, что не ошиблась. Чувство было слишком сильным.
Этот человек был ей на роду написан.
Нет, твердо сказала она себе. Это уж слишком. Ради бога, она врач, уважаемый член местного общества. На дворе двадцатый век, да и живет она в Штатах, где ничего такого не случается. Просто не может случиться.
Однако случилось.
— Кто?
Он говорил тихо; буря уносила его слова, но слух Хоуп был ни к чему. Она читала по губам.
— Не знаю, — пробормотала Хоуп.
— Проклятие, — хрипло прошептал он, неожиданно сильно сжал ее предплечье, однако тут же побелел как простыня, разжал пальцы и схватился за ребра, пытаясь свернуться в клубок.
Хоуп потянулась к незнакомцу, но он решительно покачал головой, сморщившись от усилия.
— Только… скажите мне… — Голос его увял, и Хоуп увидела, что мужчина близок к обмороку.
Кто он? Молли опять залаяла, и Хоуп уставилась на нее во все глаза. Муж. Разве она не мечтала о том, чтобы кто-нибудь доказал, что слух, распущенный Трентом, лжив от начала до конца? Разве этот человек не свалился ей с неба?
Нет… То, что она задумала, плохо, очень плохо. Она не решится.
Мужчина застонал, и Хоуп увидела большую шишку на его голове. Она с минуту пытливо рассматривала ее, но стоило прикоснуться к голове незнакомца, как он застонал снова.
Он умрет здесь, если не получит немедленной помощи. Даже если вызвать вертолет, больница слишком далеко. Никто не сможет ему помочь, кроме нее. А она сможет — у нее есть для этого и необходимое оборудование, и знания.
Она может спасти ему жизнь.
Наверное, такая возможность представлялась ей в последний раз. Если Трент будет продолжать настаивать на своем, ей волей-неволей придется уехать отсюда. Отец продаст дом, в котором помещается единственная клиника на сотни миль вокруг.
И люди начнут умирать.
Хоуп знала это так же непреложно, как то, что через секунду сделает вдох. Если она бросит практику, пострадает весь город. Мысль была невыносима.
Нужно заставить отца правильно оценить сложившуюся ситуацию. Подумав так, она ощутила спазмы в животе и посмотрела на распростертого окровавленного мужчину. Мужчину, который отчаянно нуждался в помощи врача.
Нужно заставить отца понять. Она обязана сделать это.
Мужчина, с нетерпением ждавший ее ответа, дрожал. Мускулы под ее пальцами напряглись и не торопились расслабляться.
Не успев подумать о том, насколько мудро то, что она собирается делать, Хоуп выпалила ответ, которого он так ждал.
— Ты мой… любовник, — тихо сказала Хоуп, чуть не по складам произнеся непривычное слово, и прикоснулась к его руке.
О да, это вызвало его интерес! Единственный глаз незнакомца смотрел на нее с острым любопытством.
Она глубоко вздохнула, все еще держа незнакомца за руку. Хоуп знала, что ее прикосновение не дает ему потерять сознание, знала, что оно может согреть иззябшую душу. Почему-то она была уверена, что его душа нуждается в тепле.
Это было ее единственным оправданием. Потому что в следующий миг Хоуп произнесла слова, которые определили судьбу их обоих.
— Ты мой любовник и скоро станешь отцом.
ГЛАВА 2
Слава богу, что на свете существовала темнота. Не будь ее, у него раскололась бы голова. Там было тепло и уютно. Но звавший его голос прогонял благословенную темноту, будил и не давал погрузиться в желанное забытье. Сохранять сознание было больно.