Фильм был черно-белым, но было приятно наблюдать за молоденькой очаровательной Джоан Кроуфорд, танцующей и флиртующей перед кинокамерой. Она еще не знала, какую цену ей придется заплатить за свой успех в будущем. Фильм напомнил Джейд о ее времени — Голливуд, Беверли-Хиллз, дом в Малибу… Она покинула их внезапно и не была уверена, что когда-нибудь возвратится туда.
После фильма Малкольм проводил ее до отеля, поцеловал джентльменским поцелуем в щеку и оставил в вестибюле. Когда Джейд на цыпочках прокралась в спальню, Дункан спал. Она разделась в ванной и легла в постель, приготовившись к бессонной ночи. Но сразу провалилась в глубокий освежающий сон.
Проснувшись, она обнаружила на ночном столике записку от Дункана. Он сообщал, что вернется в одиннадцать и отвезет ее на ранчо Сиело.
Этот мужчина взял за привычку исчезать. Она предположила, что он делает это для того, чтобы досадить Меган. Однако она не Меган и чувствует только облегчение оттого, что не видит по утрам Дункана Карлисла.
Часом позже она в одиночестве завтракала в «Ла-Пласуэлле», просматривая купленную в вестибюле «Санта-Фе нью-мексикэн». Заголовки — «Билль о помощи фермерам одобрен сенатом», «Риск полетов увеличился», «Общеобразовательные школы небезопасны» — могли принадлежать любой газете в ее время.
К ее удивлению, реклама оказалась даже более увлекательной, чем новости. Бакалеи фирмы «М-систем» предлагали масло по 44 цента за фунт, консервированные персики — по 25 центов за банку, жареное филе свинины — по 24 цента за фунт. Магазины «Дж. С. Пинни» продавали осенние пальто за 9 долларов 90 центов, а с меховым воротником — за 14 с половиной долларов. Мужская галантерея «Харт, Шаффнер и Маркс» имела в продаже костюмы по 25 долларов.
Газета была переполнена рекламой фирм «Хилл бра-зерз», «Гудйерз», «Свифт» и т.д. Сами эти названия будили в ней ностальгию по дому. Она испытала чувство, похожее на сентиментальность, узнав, что и в этом времени можно ходить в магазины «Скэгг», «Сэйфвэй» и «Пигги-Виггли». Она встретила такое количество знакомых названий, что даже почувствовала облегчение от этого, пока, пробегая рекламу автомобилей, не наткнулась на модель «марман спорт родстер» 1927 года выпуска — машину с открытым двухместным кузовом, складным верхом и откидным задним сиденьем.
Эти несколько слов пробудили в ней такую тревогу, даже отчаяние, что она чуть было не бросилась вон из ресторана. Она уже познакомилась с «дьюсенбергом», но о «мармане» не слышала никогда. Каким, черт возьми, образом она будет решать эту шараду, если знает о Меган и окружавшей ее жизни так мало? На какой срок она застряла в 1929 году? Какую часть себя она потеряла? И что сделает Дункан, если разоблачит ее до того, как она сумеет вернуться назад?
Инстинкт подсказывал ей, что необходимо бежать отсюда куда глаза глядят, и чем скорее, тем лучше. Логика советовала остаться. Если путешествие во времени связано с определенным местом, то для возвращения домой она должна находиться как можно ближе к «Ла-Фонде». А она может это сделать, лишь оставаясь женой Дункана Карлисла.
Ока должна верить, что именно здесь существует окно в ее время, окно, открывающееся в обе стороны. И ей необходимо его найти. Платье является частью нужного ключа, но, быть может, не единственной. Джейд предположила, что недостающие звенья может дать изучение жизни Меган Карлисл и ее дома. Да, несмотря на инстинкт, несмотря на чувство страшной опасности, которое охватывает ее при любом взгляде постороннего, она должна оставаться здесь.
Ровно в 11 утра она ожидала в вестибюле, окруженная багажом семейства Карлислов. Появившийся Дункан никак не объяснил своего отсутствия. Он просто проводил ее до машины, в которую два гостиничных мальчика погрузили их чемоданы.
— Прекрасный день для поездки, — сказала она, когда машина свернула на юг, на тракт Санта-Фе.
— Угу, — пробормотал он.
— Ты мог бы быть повежливей.
— Мы одни, к чему притворяться?
Она сдержала готовый уже вырваться злой ответ: это дело Меган, не ее.
Несмотря на недавнее решение продолжать маскарад, она не могла удержаться от ощущения, что каждая миля дороги отдаляет ее от собственного времени и дома. Через полчаса они повернули на узкую дорогу, ведущую на восток. Висящий у дороги знак оповещал, что она ведет в Лас-Вегас, штат Нью-Мексико. Джейд она казалась дорогой в никуда.
Дункан прибавил скорость. Спидометр перевалил отметку 80 миль в час . Джейд поймала себя на мысли, что ищет ремень безопасности. Этот сумасшедший хочет убить их обоих. Чтобы как-то замаскировать свой испуг, она попыталась сосредоточиться на окружающем ландшафте, гряде покрытых цветами холмов, переходящих на юге в широкое плато. Редкие домики, скорее, подчеркивали пустынность местности, нежели оживляли ее.
Наконец Дункан сбросил скорость и свернул на пыльную узкую дорожку. Вся в ухабах и рытвинах, она петляла между стоящими по сторонам соснами и кустами можжевельника, густо и сочно пахнущими хвоей. По деревьям прыгали белки, сойки и вороны перелетали с ветки на ветку, встречая подъезжающий автомобиль хриплыми голосами, вплетающимися в какофонию лесных звуков.
Машина преодолела крутой подъем, и ранчо Сиело легло перед ними внизу, в поросшей травою котловине. У Джейд перехватило дыхание. Зелень деревьев и травы, яркая голубизна неба, золотистые отблески солнца на стенах главного глинобитного дома — все это вечно будет жить в ее памяти. Она испытала необъяснимое чувство возвращения домой.
— Это прекрасно! — сказала она мягко.
— Да, — ответил Дункан, взглянув на нее. — Ранчо Сиело красиво. Жаль, что тебе понадобилось десять лет, чтобы осознать это.
Он всю дорогу незаметно наблюдал за Меган, снова пытаясь понять, почему она выглядит другой. Могла ли она в конце концов стать взрослой, и почему это случилось именно теперь, когда уже слишком поздно? Или же он просто страдает от глупого мужского самолюбия, мешающего порвать с женщиной, которую он считал своей собственностью?
Он буквально навязывал ее Малкольму вчера вечером, а потом чуть не взбесился, глядя, как ловко писатель использовал момент. Он не мог уснуть, представляя их в объятиях друг друга. А затем как идиот притворился спящим, когда Меган вернулась в номер.
«Дурак чертов», — думал он, осторожно съезжая вниз к ранчо и нажимая на клаксон, чтобы предупредить Дулси и Джорджа о своем прибытии.
Когда он затормозил перед главным домом, из ближайшего леса выскочил Блэкджек. Он несся мощными скачками приветствовать хозяина, заливисто лая. Пока Дункан выходил из машины, огромный черный ньюфаундленд успел подбежать и преданно колотил хвостом по земле.
— Потерял меня, да? — сказал Дункан, ласково потрепав пса за ушами. Он хотел помочь Меган выйти из машины, но в этот момент Блэкджек предупреждающе зарычал.
Джейд взглянула на здоровенную ворчащую собаку и подумала, что ей лучше пока оставаться в «дьюсенберге». Она может быть настолько похожа на Меган Карлисл, что это вводит в заблуждение людей; но она не была уверена, что такое пройдет с собакой. Ньюфаундленд был таким огромным, что спокойно мог разорвать ее на куски. Наблюдая за ее неуверенными движениями, собака продолжала рычать.
— Спокойно, Блэкджек, — приказал Дункан, протягивая ей руку.
Блэкджек на мгновение замолк. Но как только она вышла из машины, он грозно клацнул зубами и зарычал еще громче.
— Бог мой, — сказал Дункан. — Тебе лучше посидеть в машине, пока я его не привяжу.
Джейд всегда любила животных — кошек, собак, лошадей, — и у нее никогда не возникало с ними проблем. Поэтому она сделала шаг вперед.
— Нет необходимости, — сказала она Дункану, а затем скомандовала псу: — Ко мне, Блэкджек!
Собака была сбита с толку. Уши Блэкджека обмякли, а хвост замер между задними лапами. К облегчению Джейд, после некоторого колебания пес повиновался ее приказу. Когда он был всего в нескольких дюймах от нее, она протянула ему руку с разжатыми пальцами. Нос собаки задвигался. Блэкджек внюхивался в незнакомый запах.