— Должно быть, замечательно так много знать о медицине! Я чувствую себя значительно спокойнее, когда вы здесь.
— Да? Почему же? — спросила сиделка, отрезая новый кусок от пирога.
— Ранчо — очень опасное место. Вот только сегодня утром я убила на кухне здоровенного скорпиона. — Дулси сделала паузу для большего драматического эффекта. — Ай, я всегда хотела знать, что будет, если скорпион когда-нибудь обнаружит меня прежде, чем я его!
— Понимаю ваши чувства, но вам не следует беспокоиться. Укус скорпиона не вызывает фатальных последствий у взрослых людей.
— Никогда?
— Ну, если человек уже стар и имеет больное сердце, то он может умереть. Так же, как и маленький ребенок. Но такая здоровая женщина, как вы… — Сиделка отмела предположение.
— А что вы скажете о пауках «черная вдова»?
— Как и скорпионы, они для взрослого не смертельны.
— Но я сама слышала некоторые истории…
— Это все старушечья болтовня, — отрезала сиделка Бингхемптон авторитетно.
— По вашим словам, все очень просто.
— Я не говорю, что вы не почувствуете себя больной после укуса, но вы точно не умрете.
Дулси заставила себя улыбнуться, хотя была глубоко разочарована. Избавиться от оборотня будет не так-то просто. Она прикоснулась рукой к карману на платье, убеждаясь в наличии распятия, гревшего ей душу.
Сиделка Бингхемптон наклонилась ближе:
— Есть только одно ядовитое создание, которого вам нужно опасаться. Но я никогда не слышала, чтобы оно кого-нибудь укусило близ Санта-Фе.
— Вы, должно быть, говорите о гремучей змее?
Сиделка снисходительно улыбнулась:
— Вы не правы, миссис Ортес. Укус гремучей змеи может надолго приковать человека к постели, но большинство пострадавших выживают.
Сиделка наклонилась еще ближе, навалившись грудью на стол. Она понизила голос почти до шепота и говорила как заговорщик:
— Когда я работала в госпитале в Фениксе, туда однажды доставили мужчину, укушенного коралловой змеей. Он был МДП.
— Что это значит? Как вы сказали — МДП?
— «Мертв до прибытия», миссис Ортес. Он умер раньше, чем его привезли в госпиталь. И страшная, скажу я вам, это была смерть! Вы бы только посмотрели на его лицо. Бедняжка!
Сиделка Бингхемптон вздрогнула, хотя это и не помешало ей приняться за следующий кусок пирога.
— А в нашей округе есть коралловые змеи?
— Никогда об этом не слышала.
Дулси вздохнула. Еще один тупик.
— Но меня беспокоят не только змеи или насекомые. Временами нас навещают внуки, и я опасаюсь, что они могут отравиться ядом, который хранится у Джорджа.
Брови сиделки взметнулись вверх.
— И о чем только думает ваш муж, держа яд в помещении!
— Ну, он пользуется им для работы в саду. Это мышьяк.
Сиделка Бингхемптон на минутку задумалась, переваривая информацию.
— Не думаю, что вы должны сильно беспокоиться. Для того чтобы доза оказалась смертельной, понадобится довольно много мышьяка. Уверена, ребенок не примет эту отраву за что-то вкусное, даже случайно. Но на всякий случай посоветуйте Джорджу хранить его не в пределах досягаемости. Вообще-то все яды должны храниться под замком. Конечно, если вы не хотите, чтобы вашего супруга осудили за непредумышленное убийство.
Теперь пришла очередь удивляться Дулси. Что это она сказала об убийстве? Дулси испугалась:
— Я вас не понимаю.
— Когда человек умирает при не полностью выясненных обстоятельствах, то следователь проводит вскрытие для определения причин смерти. И если кто-нибудь на ранчо Сиело погибнет от мышьяка, Джорджа посадят.
— Но это же нелепо!
— Вы так считаете? Это будет зависеть от установления того факта, что он хранил яд там, откуда его можно было без труда достать. К тому же вы спрашивали меня о возможных последствиях применения мышьяка. — Сиделка Бингхемптон лукаво улыбнулась: — Вы ведь не собираетесь кого-нибудь убить, а?
Дулси чуть не упала со стула. Все шло не так, как она задумала. Неужели власть ведьмы так сильна, что подчинила себе и сиделку?
— Потому что если у вас именно такая цель, — продолжала Бингхемптон, — то под рукой множество других средств. — Она кивнула на окно: — Возьмем вот эту живую изгородь.
Дулси проследила взглядом за указующим перстом сиделки:
— Вы имеете в виду олеандр?
— Именно его. Он токсичен. И это только одно растение. По пути сюда я видела заросли травы, известной как «вонючий дурман», по-другому — датура. Это очень сильный галлюциноген, в больших дозах смертельный. Можно привести и другие примеры: грибы, наперстянка, болиголов, да тот же мак, растущий в вашем саду. Все они могут вызвать смерть, если их экстракты ввести в организм в больших количествах. Хотя что я об этом говорю вам, индианке. Вы наверняка лучше меня разбираетесь в этих вещах.
Дулси почувствовала, как кровь ударяет ей в голову. Это она — индианка! Она поставила чашку на стол с такой силой, что кофе залил скатерть.
— Мои предки прибыли из Испании еще в XVI веке! Они были конкистадорами — дворянами, несшими истинную веру на эти земли! — Она инстинктивно осенила себя знамением.
— Не принимайте мои слова близко к сердцу, — сказала сиделка Бингхемптон. — Я никак не хотела вас обидеть. Просто все эти мексиканцы, индейцы… Честно сказать, я не отличаю их друг от друга. Но уверяю вас, я против них ничего не имею.
Дулси встала, выпрямившись во все свои невеликие пять футов с достоинством, которое она только могла изобразить.
— Простите меня, сеньора, — она подчеркнула это слово, думая, что нет ничего удивительного в том, что ни один мужчина не позарился на эту женщину, — но я должна забрать посуду из студии.
Сиделка взглянула на часы:
— Господи Боже! Уже половина второго. Я обязана позвонить доктору Адельману и рассказать ему, как долго миссис Карлисл сегодня находится вне постели.
Она поднялась со стула.
— Интересно, что они там все это время делают?
Дулси подумала, что неудивительно, что сиделку это заинтересовало. Она и сама не помнила, чтобы хозяин когда-нибудь проводил так много времени со своей женой.
Хилари изучала профиль Малкольма. Они приближались к ранчо Карлислов, и он склонился за рулем «бугатти», все время ускоряя бег машины, как будто его гнала к ранчо и Меган неведомая сила. Его всегда влекло к телу Меган, но сейчас за этим стояло нечто большее, чем стремление к сексуальным утехам. Неужели Малкольм влюбился?
Она должна все внимательно обдумать еще раз. Малкольм, по-настоящему великолепный мужчина, как сумасшедший рвется к такой безголовой вертихвостке, как Меган. Будет просто смешно, если она, Хилари, не сможет ее победить. Она уже давно и далеко ушла от своего новоорлеанского прошлого и надеется на большее. Когда-нибудь она откроет собственную галерею в Нью-Йорке, где будет торговать дорогими предметами искусства, антиквариатом. Но для достижения этой цели ей необходимы две вещи — деньги и социальное положение. Этим обладает Малкольм. Нет, ей никак нельзя его отдавать.
В ее глазах сейчас Малкольм выглядел даже еще более красивым, чем когда они познакомились в Риме. Он стал знаменитым и выглядел внушающим доверие, уверенным — именно таким, каким выглядит человек, достигший успеха. И хотя Малкольму недоставало ореола мужественности и чувственности, окружавшего Дункана Карлисла, он брал умением очаровывать любого собеседника.
— Полагаю, Меган не очень расстроится из-за того, что я приеду вместе с тобой, — сказала она, кладя руку ему на бедро.
— Если бы я думал, что это ей повредит, я тебя с собой и не взял бы.
— Поверишь ли, милый, но я скучаю по Меган. Как у нее дела — только честно?
— Гораздо лучше. Но в первые дни, — его голос дрогнул, — было чертовски плохо. Она испытывала страшную боль.