Дункан никогда не поднимал руку на Дулси, но сейчас он подсознательно ощутил, что оттолкнул ее с дороги не очень вежливо. Боже милостивый, Меган уехала в грозу!
— Поговорим позднее, — сказал Дункан, распахивая дверь. — Сейчас я должен разыскать сеньору.
Дулси следовала за ним по пятам.
— Сказать Джорджу, чтобы он вывел «дьюсенберг»?
Когда они выскочили из студии, мощный порыв ветра ударил в лицо. Дубы и сосны раскачивались и трещали, потоки воды с неба залили дорогу.
Дункан обернулся к Дулси и закричал, перекрывая звуки бури:
— На машине сейчас не проехать! Передай Джорджу, пусть седлает Эскалибура!
Дункан бросился к дому, готовый к самой опасной скачке в своей жизни. Он поспешно схватил какую-то одежду, прихватил фляжку с виски и фонарь. Через несколько минут он уже подбегал к конюшне, где Джордж ждал его с оседланным жеребцом. Дулси стояла рядом. Они не обращали никакого внимания на ливень, вымочивший их с ног до головы.
Дункан с трудом различал их голоса, желавшие ему удачи, когда одним прыжком вскочил на Эскалибура и погнал его по залитой лужами дороге.
Джейд вела машину по направлению к Санта-Фе. Дорога была сырой и скользкой. Вода заполнила дренажные канавы вдоль пути, угрожая залить и само полотно. Сверкали молнии, и резкие звуки грома прокатывались по горам.
Она покинула ранчо Сиело в ужасном состоянии, думая только о том, как оказаться подальше от Дункана. Теперь она поняла, какой опасности подвергает свою жизнь во время этого отчаянного путешествия. «Дворники» не справлялись с потоками воды, и видимость упала до нуля. Она даже не могла понять, далеко ли отъехала от ранчо. Вокруг все выглядело незнакомым. Вода бурлила по краям, и казалось, что движется сама дорога.
Джейд вытерла слезы и вцепилась в руль, стараясь сосредоточиться на управлении машиной. Но в мозгу ярко стояли картины разговора с Дунканом. Почему он был так разъярен?
«Нет никакой необходимости в разговоре, — сказал он. — Я уже знаю, что ты собираешься сказать».
Джейд попыталась привести в порядок разбегающиеся мысли. В его глазах она прочитала душевную боль и еще что-то, чему она не смогла подобрать определения. Мог ли он узнать о предложении, которое ей сделал Малкольм?
Нет, это было невозможно: об этом никто не знал.
Никто об этом ничего и не сказал бы, даже если бы узнал.
Кроме Хилари.
Хилари!
Малкольм говорил, что завтракал с ней. Он мог проговориться, что собирается сделать Меган предложение. Зная Хилари, можно не сомневаться в том, что она сразу же бросилась с этой новостью к Дункану.
Теперь ясно, почему он был так уверен, что знает, о чем она хочет ему рассказать. И тот факт, что он был в ярости, говорит о его неравнодушии к ней. Теперь остается единственный вопрвс: к кому он неравнодушен — к ней или к Меган? Ведь возможно, что он до сих пор любит именно свою жену!
Джейд напомнила себе, что несколько месяцев назад Дункан просил Меган о разводе. Тот Дункан, который предложил ей сегодня убираться вон, выглядел как раненый лев, загнанный в ловушку. Что еще она видела в его глазах? Неужели это была любовь?
Невидимые путы понемногу отпустили ее душу, и комок в горле начал рассасываться. Она медленно и осторожно остановила автомобиль. Права ли она? Любит ли ее Дункан? Эти вопросы можно разрешить лишь одним способом.
Разворачивать «паккард» на узкой двухрядной дороге — задача не из легких: нужно было удержать машину на покрытии, поскольку в противном случае та могла уйти в жидкую грязь и застрять. После нескольких попыток Джейд ухитрилась все-таки направить автомобиль в сторону ранчо.
Черное сердце бури находилось в этот момент прямо над ней. Колючие оторванные ветки деревьев метались по дороге, как призраки. Молния ударила в сосну футах в пятидесяти от «паккарда», и дерево загорелось. Ливень тут же затушил его.
За время поездки Джейд не встретила ни одного автомобиля. Все нормальные люди сидели в безопасности, пережидая грозу. Она представила себе их, наслаждающихся спокойным огнем очага, испытывающих чувство облегчения, которое всегда сопутствует человеку, пережидающему бурю в укрытии.
Почему она не подумала как следует, прежде чем бежать с ранчо!
Джейд стала бороться с собственными страхами, приказав рукам не трястись, зубам и коленям — не стучать. Двинувшись вперед, она заметила, что вода уже переливается из канав на дорогу. Молясь, чтобы не заело зажигание, она стала прокладывать путь к ранчо.
Через несколько миль машина замерла перед огромной лужей, перекрывавшей полотно дороги. Это была даже не лужа, а целая река, показалось Джейд. Она выключила мотор и поставила машину на тормоз. Мгновение она размышляла, не вылезти ли ей наружу и не прощупать ли глубину лужи; но сильный раскат грома и сверкание молнии заставили ее отказаться от такого решения. Она заметила, что над горами Сангре-де-Кристо нависает еще одна грозовая туча, выглядевшая просто ужасающе. Ей нужно достичь ранчо, пока не будет слишком поздно.
Джейд завела мотор, отпустила тормоз и въехала в воду. Мутная вода брызнула в салон из-под дверей. Ее сердце подпрыгнуло в груди. Машина сотрясалась под мощными ударами стремящейся с гор воды.
Из-за шума ливня и раскатов грома Джейд не слышала двигатель. Вскоре он заглох, и машина остановилась окончательно. Джейд перевела переключатель скоростей в нейтральное положение, вызвала искру и с лихорадочной поспешностью стала нажимать на стартер. Но мотор не заводился. Затем в борт «паккарда» ударилось что-то тяжелое. Еще один такой удар, и тяжелая машина может слететь с дороги в водную пучину.
К тому времени когда Дункан поднялся на верхнюю дорогу, ему уже стало казаться, что он напрасно поддался дурацкой панике. У Меган было достаточно времени, чтобы выбраться с гор на шоссе к Санта-Фе до того, как буря набрала полную силу. И она прекрасно знала об опасности такой грозы, чтобы не попытаться ее опередить.
Эти мысли успокаивали его, пока он не осознал, что Меган была не в себе, покидая ранчо, и вряд ли могла мыслить логично. Он выгнал ее с ранчо Сиело. И он никогда себе не простит, если с ней что-нибудь случится.
Хотя он скакал всего несколько минут, дождь уже пробрался под воротник плаща, и холодные капли стекали по разгоряченному телу. Он не обращал на них никакого внимания, подстегивая Эскалибура идти легким галопом. До города было далеко. В любое время это была бы тяжелая скачка; что уж говорить о сегодняшних условиях!
Жеребец, казалось, принял вызов. Он проламывался сквозь пелену ливня, как корабль сквозь шторм в открытом море, и ни на шаг не сбивался с курса. Дункан наклонился вперед, подбадривая коня ласковыми словами. Дождь продолжал обливать их ледяными струями. Вода залила дорогу, а смытая с гор почва сделала ее красной, словно кровь.
Ровный топот железных подков Эскалибура говорил Дункану, что они продвигаются вперед, хотя он уже не разбирал дорогу по сторонам. Дункан не боялся встречного движения. В здравом уме никто не выедет из дома в такую погоду. Он оскалился в темноту. Уж он-то точно потерял разум, еще в студии.
Будь он проклят, если снова не влюбился в Меган. Эта любовь не имеет никакого смысла. Дункан ненавидел себя за нее, но отрицать очевидное было бесполезно. Он хочет, чтобы Меган вернулась к нему, и, если для этого нужно мчаться сквозь убийственную грозу, пусть будет так.
Вода заполнила все углубления на дороге, все низины, создав небольшие озерца и бурлящие ручьи. Чуть впереди дорога пролегала через глубокую промоину, непроезжую при плохой погоде. О ней велись постоянные разговоры, но как-то так всегда получалось, что у властей штата не хватало средств на ремонт.
Он почувствовал, что жеребец начинает уставать. Дункан знал, что Эскалибур отдаст все силы до конца, когда ему прикажут, но не хотел выжимать из коня последнее. Путь был еще слишком далек.