Три дня плотники союзной эскадры исправляли повреждения на своих кораблях, давая защитникам Петропавловска передышку. Шлюпки занимались промерами глубин - опять в стороне Красного Яра. Офицеры же проверяли готовность орудий и амуницию десантных групп, распределяли обязанности, обговаривали сигналы - словом, снова готовились к штурму. На этот раз Петропавловск не может не пасть!
А вот теперь самое время попытаться составить свой план атаки Петропавловска, который вполне мог увенчаться успехом. Это сделать тем проще сейчас, поскольку в отличие от стратегов и тактиков союзной эскадры, мы знаем и особенности рельефа, и точное соотношение сил, их расположение и задачи, общую атмосферу, царившую в станах противников, а главное - мы знаем, чем закончился штурм на самом деле.
Начнем с предпоследнего, с атмосферы. Если среди защитников Петропавловска наблюдалось поразительное единодушие и воодушевление, то союзная эскадра могла похвастать только воодушевлением, правда, порой граничащим с бахвальством. Было бы глупым сравнивать боевой дух и смелость отдельных бойцов, ибо свои бравые парни, которым и сам чёрт не брат, были по обе стороны от полосы прибоя. Но на стороне одних из них была правда, они защищались, а не нападали, бились "на своём поле". Если исходить из этих соображений, то бой в определённой степени был проигран союзниками ещё до того, как начался. Очевидно, что из двух соперников дополнительные козыри имеет тот, в ком есть непреодолимое желание драться до последнего.
Учитывая же рельеф и расстановку сил, приходится констатировать, что, несмотря на более чем двукратное численное превосходство, на качественную и количественную разницу в оружии, шансы у противоборствующих сторон были примерно равны. Вспомним, что вообще нападать сложнее, чем защищаться, и нападающая сторона всегда несёт, как минимум, втрое большие потери. Это азбука военной тактики и стратегии. Потом, сама природа позаботилась о том, чтобы сделать Петропавловск фортом, который нахрапом не возьмёшь. Талант Завойко, Изыльметьева и Мровинского как раз в том и состоит, что они сумели по достоинству оценить особенности ландшафта и грамотно им воспользоваться при минимуме возможностей. Фрегаты, ну да... А что - фрегаты? Фрегаты не танки, по суше не ездят.
Кроме того, простой подсчёт соотношения количества пушек, которым постоянно грешат наши дутые патриоты и дилетанты от военно-морской истории - ход ошибочный. Мол, 210 против 74 - это почти тройной перевес. Ну да... А кто будет учитывать, что корабль по берегу стреляет только орудиями одного борта? О лихих маневрах в узкости и в безветрие нечего было и думать. Тогда сразу получается 105 против 74 - перевес довольно смешной. Справедливости ради следует также уменьшить и число русских пушек, потому что в первом бою батарея Кораллова участия не принимала, батарея Гезехуса тоже, а "Смертельная" стрельнула всего несколько раз. Тогда выходит не 74, а 64, к тому же не стоит считать старые медные пушки. Во втором бою (о котором ниже) - аналогично. То есть преимущество - менее чем двойное, а этого маловато для уверенного наступления. Перевес в людях также двойной, но все две тысячи союзников атаковать на берег не пошли бы (кому-то ведь и на кораблях оставаться надо, а это далеко не пара человек), так что говорить о подавляющем численном превосходстве нечестно. Техническое превосходство (винтовки, гранаты) - другое дело, и это куда серьёзней. Но атака береговых укреплений с моря всегда была и будет задачей непростой, и подтверждений тому в истории - масса.
Талант опытного Дэвида Прайса состоял в том, что он также сумел отдать должное искусству защитников, сделавших свой город по возможности неприступным, а ещё в том, что он точно нащупал в обороне щель, расшатав которую, можно было вполне рассчитывать на успех. Растянув силы русских между крайними батареями (Кладбищенской и Озёрной), проведя усиленную артподготовку и измотав защитников, силами нескольких десантных групп он вполне мог добиться желаемого. Сначала нужно было заставить замолчать батарею Сигнального мыса (что и было сделано), перенести всю мощь огня на Кошку и "Аврору", постараться зажечь русский фрегат. Затем (параллельно) связать русских боем на батарее номер 4, захватить её и ни в коем случае не отдавать обратно, не заклёпывать пушки, а повернуть их на Кошку и гавань. Перед этим вывести один фрегат из боя с Кошкой и с его помощью расправиться с незащищённой батареей номер 3 на Лаперузовом перешейке; бригу с корветом не заниматься бесполезной бомбардировкой города, а уничтожить батарею на Озерновской косе. Двумя словами - лишить защитников артиллерии, не дающей спокойно и безопасно высадить десант, который абсолютно беспомощен, покуда сидит в шлюпках, и растянуть силы русских. Всё это нужно было сделать в первой половине дня, ну, в крайнем случае - часов до трёх пополудни. Затем высаживать десант прямо на Сигнальный мыс и под Лаперузов перешеек одновременно, чтобы овладеть господствующими высотами и закрепиться там. Батарею номер 6, когда она обнаружится, заставить замолчать с помощью стрелкового оружия и гранат. Овладеть Сигнальным мысом и Николкой. Огнём с перешейка и с моря поджечь "Аврору". Главное - на суше действовать мобильными отрядами по 15-20 человек, имеющими чётко поставленную задачу, и всё делать как можно быстрее. Силы защитников города неминуемо растянулись бы на довольно протяжённом участке, и здесь сыграло бы свою роль численное преимущество в людях и в качестве стрелкового оружия. Под прикрытием корабельных пушек десант ворвался бы в город с трёх сторон. Ключом в таком плане действий является точное согласование по времени отдельных этапов всей операции, а как раз это и было самым трудным. Любой стратег и тактик скажет, что залог успеха лежит в быстром получении докладов, точном их анализе и быстрой передаче распоряжений. Однако в середине XIX века переносных УКВ-радиостанций ещё не было, и передача информации осуществлялась всё больше сигнальными флагами (увы, не самый гибкий и быстрый способ), а также условленными жестами, видимыми в подзорную трубу. Поэтому ключик поистине является золотым, и военачальникам обычно приходилось действовать на глазок по принципу "кажись, пора", иной раз просто играя в "угадайку". Но, повторим ещё раз, у Прайса всё-таки был реальный шанс, если говорить о первоначальном плане.
Это у Прайса. А что же получилось у Николсона?
Эскадра проснулась ни свет ни заря, а если судить по вахтенному журналу английского флагмана, то примерно часа в три ночи. В густом предутреннем тумане с рейда доносились команды, странные стуки, гулы и какие-то шлепки по воде, похожие на спешное чавканье. В полшестого утренний туман начал рассеиваться, и с батарей увидели ползущую к берегу "Virago". Именно её колеса шлепали по воде, а гул со стуком издавала паровая машина. Ветра, конечно, не было, и по бортам парохода, словно придавливая его с двух сторон, нависали громады фрегатов "President" и "La Forte". Так здоровяки-полицейские ведут в участок горького пьяницу, хотя на самом деле не фрегаты волокли пароход, а наоборот.
"Virago" довела фрегаты до перешейка и остановилась, отдавая швартовы от "La Forte". Стало ясно, что вчерашние промеры глубин у Красного Яра делались лишь для отвода глаз - флагманский французский фрегат явно собирался заняться батареей номер 3, батареей "седла", как её называли союзники. Пароход начал ставить фрегат на шпринг34 в четырёх кабельтовых напротив перешейка.
Кроме двух фрегатов, "Virago" буксировала ещё целую флотилию шлюпок, а на её палубе толпились десантники. Немного в стороне крейсировал (точнее - лежал в дрейфе под верхними парусами) "Pique". "L'Eurydice" и "L'Obligado" самостоятельно вышли на позиции напротив мыса Сигнального и, не торопясь, встали на якорь. "L'Eurydice" тут же начала обстрел батареи номер 1, словно родившейся заново из груды камней. "L'Obligado" развернулся бортом к Кошке с "Авророй" и тоже открыл беглый огонь. На берегу сразу поняли, что это просто блеф, отвлекающий манёвр, никакого Красного Яра не повторится, а второе действие кровавого спектакля разыграется в районе Никольской горы. Поэтому Завойко быстро перераспределил силы, оттянув излишек защитников с Поганки поближе в город. Оборону порта он поручил Изыльметьеву, а свой командный пост перенёс к пороховому складу.
34
Шпринг - здесь: постановка корабля на два якоря, чтобы он не менял своего положения под влиянием ветра и (или) течения.