Петропавловск, выросший из когда-то одинокого стойбища Анкомп на Озерновской косе до солидного провинциального городка, раскинулся по восточному берегу маленькой Ниакиной губы и у её северного края, за которым начиналось обрамлённое болотцами Култушное озеро. Охватывающий губу мыс Сигнальный13 был прекрасной защитой горожанам и от непогоды, когда западные ветра гнали с Авачинской губы крутые высокие волны, и от возможного нападения неприятеля, ибо исключали прямой орудийный огонь по городу. Сам мыс, как и в наши дни, состоял из сопки Сигнальной и сопки Никольской, соединённых узеньким низким перешейком. Как раз на нём и был установлен первый памятник Лаперузу в виде деревянной колонны с соответствующей надписью, а потому перешеек был прозван Лаперузовым. С него открывается волшебный ландшафт - почти вся Авачинская губа, как на ладони; что ж удивительного в том, что именно это место было выбрано для воскресных прогулок горожан и ставших традицией небольших, но дружных весёлых пикников? Склоны сопок со стороны бухты весьма крутые и практически неприступные. На них очень трудно взобраться; время же показало, что спускаться с них под ружейным огнём ничуть не проще. Природная крепость - ни дать, ни взять. Северный и восточный склоны Никольской сопки (а попросту - Николки) менее круты и сбегают прямо к городу.
Не так давно называвшееся Верхним, а теперь Култушное (или Култучное) озеро отделено от бухты неширокой косой, где ныне красивая городская набережная и место проведения массовых гуляний по праздникам; из озера в бухту вытекала протока, которая сейчас выглядит хиленьким ручейком. С востока же Петропавловск прикрывают от северо-восточных ветров весьма высокие склоны Петровской сопки, а вот для юго-восточных и южных гавань практически открыта. Но и тут природа сделала удивительный подарок, по достоинству оценённый основателями Петропавловска. Вход в гавань из Авачинской губы закрыт почти перпендикулярной берегу очень тонкой косой, которая образовалась невесть когда и непонятно как. Только узенький проход позволяет судам при известной осторожности войти в губу с тем, чтобы бросить якорь на её малых глубинах. Зато от волны будущий город-порт защищён вполне надёжно. А на косе, любовно прозванной горожанами Кошкою, обычно стояло несколько деревянных домиков-складов со всевозможным подручным имуществом.
Конечно же, город был деревянным. На его обустройство пошло почти всё дерево из росшей в округе каменной берёзы (берёза Эрмана, Betula Ermanii), а потому на заготовку новых брёвен и дров горожане ездили всё дальше и дальше, вплоть до лежащей на другой, западной стороне Авачинской губы Тарьинской бухте (ныне бухта Крашенинникова). Отсюда же возили в Петропавловск и свежеизготовленные кирпичи для кладки печей, поскольку на западном берегу озера Ближнего обнаружился выход на поверхность прекрасной глины, довольно редкой в этих местах, и там был построен маленький кирпичный заводик - ныне это заброшенное село Крыловка. Кирпичи везли на плотах к восточному берегу озера, тащили по суше к бухте, а уже оттуда на плашкоуте - в Петропавловск, через всю Авачинскую губу.
В Петропавловске было две небольших церкви - старая и новая, дома губернатора и горожан, аптека, магазин, школа, а также различные казармы, склады и прочие подсобные строения, непременно положенные маленькому городу-порту, пусть и стоящему на отшибе. На Озерновской косе, почти под самым склоном Никольской сопки, был устроен Рыбный склад, заодно выполнявший функции большой общей коптильни, ибо всяк знает, как вкусна копчёная чавыча. До прихода русских ительмены заготавливали рыбу весьма оригинальным способом, складывая её в ямы и засыпая сверху; ближе к зиме тухлую рыбу, превратившуюся в вонючую слизь, понемногу вынимали и пускали в пищу - как себе, так и собакам; этот способ потихоньку уходил в прошлое. Кроме того, лосося также вялили, подвешивая на полочках-жердях. Копчёный лосось пришёлся трудолюбивым аборигенам очень по вкусу.
Город лежал весьма компактно и уютно; сопки утопали в зелени берёз, ивняка, ольшаника и шиповника. Густые заросли шеломайника (Filipendula camtschatica) и борщевика-пучки (Heracleum lanatum) стеной окружали его, на сопках переходя в кедровый стланик и ольшаник - почти, как в наши дни.
От Петропавловска в обе стороны по берегу тянулось несколько наезженных просёлочных дорог - к Сероглазке и устью реки Авачи, и в сторону бухты Раковой, что извилисто врезалась в берег к юго-востоку от города. Множество горных ручьев сбегало в бухту с густо поросших ольшаником крутых склонов, а один из них образовывал маленькую топкую дельту, справедливо названную Поганкой, за ней - Красный Яр (ныне Красная Сопка). Над Поганкой располагалось городское кладбище, куда везли отживших своё горожан. В самом же городе было всего две могилы: английского капитана Чарлза Кларка14 и француза Делиля де Ла Круайе - соратника Беринга и Чирикова, первого иностранца, похороненного в Петропавловске (правда, бывшего на русской службе). И, конечно же, памятник основателю Петропавловска, великому русскому мореплавателю, датчанину Витусу Йонанссену Берингу.
В ту пору вулканы Авачинской группы были куда более активны, чем в наши дни; незадолго до описываемых событий произошло довольно сильное извержение Авачи, и поэтому по всей округе были целые поляны, засыпанные вулканическим пеплом, или, как его называли горожане, дресвою.
Вход в Раковую бухту и подход к порту для мореплавателя непрост, ибо большая мель лежит там. В ту пору современных четырёх буёв, конечно же, не было; корабли огибали мель на глазок или с помощью лоцмана из местных. С юга Раковая бухта закрыта от выхода в океан большим полуостровом, что ныне носит имя адмирала Завойко, а напротив неё около мыса Углового торчит из воды огромная скала с почти плоской вершиной - Бабушкин Камень, потому что мыс Угловой раньше назывался Бабушка. Бабушкин Камень - так обозначен и на русских картах, и на иноземных.
И вот - выход в Авачинский залив. Довольно узкий и глубокий, по сравнению с небольшими глубинами Авачинской губы, канал, ведущий прямо к дышащему вечной зыбью Великому Тихому океану. Почти вертикальными стенами обрывается к бушующему в рифах прибою мыс Маячный, первый форпост и наблюдательный пункт Петропавловска уже много-много лет. А неподалёку от него - знаменитые скалы Три Брата, визитная карточка Петропавловска и всей Камчатки.
Всё это - за сотни и тысячи вёрст от столицы России, где решается её, Камчатки, судьба.
И в то же время здесь во многом вершилась и по сей день вершится судьба России, небольшая, но немаловажная её часть.
Генерал-губернатором Камчатки в то время был Василий Степанович Завойко (1809-1898). Назначенный сюда с поста начальника порта Аян, он был умным и волевым человеком с превосходным послужным списком. Во флоте с двенадцати лет, был гардемарином, затем под началом П. С. Нахимова мичманом участвовал в Наваринском сражении, вместе с ним же служил на корвете "Наварин". Дважды обошёл вокруг света, написал интереснейшую книгу "Впечатления моряка". А в порту Аян оказался в 1839 году, когда поступил на службу в Российско-Американскую компанию. В короткий срок он сумел превратить маленькое поселение в небольшой город-порт, что не ускользнуло от внимания приезжавшего туда генерал-губернатора Сибири. Такой умелый организатор требовался на Камчатке, почему и новое назначение не заставило себя долго ждать.
Будет нелишне заметить, что всегда и везде вместе с Завойко была и его многодетная семья - жена Юлия Владимировна (кстати, племянница знаменитого полярного исследователя Ф. П. Врангеля) и девятеро детей. Супруга во всём поддерживала Завойко и была ему подмогой во всех начинаниях. А сделать, как и в Аяне, нужно было очень много. Под руководством Завойко, бывшего одновременно губернатором и начальником порта, была налажена планомерная, а главное - справедливая торговля с охотниками-камчадалами, поднялось на новый уровень сельское хозяйство, в порту сооружена пристань, верфь, литейные и другие мастерские, построены новые казармы. Стоит сказать, что в денежных средствах Завойко был более чем стеснён. Тем не менее, он умудрился не только поднять статус города-порта (и подпереть его материально), но ещё устроил лечебницы на горячих минеральных источниках в Паратунке и Малках. Ко всему сказанному следует добавить и кирпичный заводик. Таким образом, у Камчатки в ту пору был надёжный и заботливый хозяин.
13
Всё тот же "мыс Шахова". С 1826 года на нём стоял флаг, при утреннем подъёме которого стреляли из пушки, отсюда и название.
14
Деревянный памятник капитану Кларку (Charles Clerke) поставил в 1804 году русский мореплаватель И. Ф. Крузенштерн. Кларк возглавил Третью экспедицию капитана Джеймса Кука после трагической гибели последнего на Гавайях; отважные англичане пытались отыскать за Беринговым проливом таинственный Северо-Западный проход в Атлантику, но угрюмые паковые льды не пустили их. Сам Кларк подхватил тяжёлую форму туберкулёза и умер, когда экспедиция вновь вернулась в Петропавловск. Каменный памятник установлен англичанами в 1913 году, когда могилу Кларка перенесли на улицу Ленинскую. В 2003 году памятник отреставрирован и имеет первоначальный вид.