— Среди Фей и Сиятельных ходит легенда, передаваемая из уст в уста, о происхождении Запасного Мира. Могу рассказать, если вас заинтересовал этот вопрос.
Конечно, куда больше Лену интересовал другой вопрос. Но послушать легенду она бы не отказалась. Глядишь, выудит из неё что-то для себя полезное.
— Если это «бесплатная» информация, и вы не потребуете что-то взамен — давайте, — чуть снизив градус раздражения, произнесла Лена.
— Давным-давно, в средние века, — начал Найт, — когда бушевала чума, и, казалось, мир может вымереть, чёрные и белые колдуны объединили усилия, чтобы создать Запасной Мир.
— Как запасной носовой платочек, на случай если с первым что-то случится…
— Что? — не понял Найт.
— Да так, — махнула рукой Лена. — Ничего.
— Белые колдуны использовали магию трёх стихий, — продолжил принц, — а чёрные помогли с отрицательной энергией смерти. Её тогда было много: чума косила людей миллионами. Погибла треть населения Европы. Энергии как раз хватило на создание нового мира. Похожего на земной как две капли воды, только маленького. В нём было и ещё одно не запланированное отличие — какой-то романтик-маг создал запасную луну. Почти все колдуны перебрались туда и стали называться Феями и Сиятельными.
— Видимо, в Запасной Мир удалось перебраться и некоторым обычным людям?
— Да. Тем, кто раздобыл сведения, как это сделать. Во время перемещения применялась магия трёх стихий. Непременным условием было «сгореть в огне» — это убивало возбудителей болезни — чумные палочки. Когда все желающие маги переместились, портал закрыли навсегда. Переместившиеся маги выработали правила жизни Запасного Мира. Первое — маги подчиняются королю. Второе — магия разрешена только на небольшой территории. Задача Короля следить за соблюдением правил. Вот так с тех пор Запасной Мир и живёт.
— Но почему по легенде портал закрыт навсегда, если он до сих пор функционирует?
— Об этом никто не знает. Почти никто, — ответил Найт и плавно притормозил. — Приехали. Перед вами особняк Феи Элизы.
Глава 31. Черёмуха в снегу
Почему-то Лена так и предполагала, что Фея Элиза занимает не одну из тысяч квартир какого-нибудь небоскрёба стиля хай-тек, а живёт в старомодном доме. Двухэтажное здание с огромной верандой, в окнах которой отражался весенний закат, утопало в пёстроте цветущих фруктовых деревьев. Одно из них, усыпанное белоснежными кистями, источало дурманящий аромат. Лена узнала этот запах — черёмуха. Так пахло весной в маленьком бабушкином саду. Сердце зашлось от ностальгических чувств. Особняк Феи Элизы, хоть и был, конечно, гораздо роскошней небольшого частного дома, в котором когда-то Лена жила с родителями и бабушкой, но всё же до боли напоминал место, где прошло детство.
Нерешительно поднявшись по ступеням в сопровождении Найта, нажала кнопку переговорного устройства. Дверь открылась. Приветливая молодая женщина, видимо, сиделка, с которой Лена говорила по телефону, проводила в гостиную, беспрестанно повторяя:
— Фея Элен, как хорошо, что Вы приехали. Фея Элиза будет так рада.
Слова с трудом пробивались до сознания Лены. Её охватило дикое волнение. Она отчаянно твердила себе, что находится в чужом доме и женщина, с которой вскоре увидится, для неё — никто. Но это не помогало успокоиться. Сердце выпрыгивало из груди, щёки пылали, а руки, наоборот, сделались холодными, как ледышки.
Найт деликатно остался дожидаться в гостиной, а Лену сиделка проводила на второй этаж в комнату Феи. Впрочем, затем сразу удалилась со словами:
— Если что-нибудь понадобится, я здесь поблизости, в соседней комнате.
Сухонькая маленькая женщина сидела в инвалидном кресле, глядя в окно, и что-то тихо бормотала. Она не замечала вошедшую. А Лена стояла, уткнувшись взглядом в пол, не решалась поднять глаза и посмотреть в лицо. Чего боялась? Боялась, что Фея Элиза окажется похожей на маму и это будет невыносимо тяжело, и в то же время боялась, что окажется совсем другой, действительно, абсолютно чужой, и это станет горьким разочарованием.
— Милена, на улице снег? — тихо спросила Фея. Видимо, всё-таки заметила вошедшую, но решила, что это сиделка.
Сердце пропустило пару ударов. После этих слов, Лене можно было бы уже и не смотреть в лицо Элизы, она и так знала, что та окажется похожей на мать. Её голос был таким родным, таким знакомым.
— Нет, мама, это цветёт черёмуха.
Лена подошла к женщине и взяла её подрагивающую руку в свои.