- Привет! – скажу я.
Тощий подросток, сидя на кровати, спросит:
- Ты еврей?
ПОСЛЕСЛОВИЕ, КОТОРОЕ не имеет отношение к теме, но пытается её объяснить
Косов и телеграмма. + Последнее письмо. + Косов и мотоцикл.
Косов и безбилетник. + Косов и Шестидневная война.
Однажды и вдруг я получил от него телеграмму.
Мы давно проживали в разных городах. К тому времени, когда он стал жить, наконец, на одном месте, мой друг успел поработать на Урале и Байкале, на Волге и в Брянске, пару лет жил в Москве, где учился на факультете журналистики. Наконец, отработав спецкором на строительстве авто-гиганта в Набережных Челнах, обосновался в Казани…
Дружба наша не ослабела, но расстояние есть расстояние. Когда-то жили мы в одном городе, дружили, несмотря на разницу в возрасте и судьбе… Когда я ещё бегал в школу, он уже отвоевал свою войну: чудом выжил, списан был под чистую. Закончил лесной техникум, стал писать в газету, был замечен, и объявился собкором в уральском городе К. В том самом, куда меня направили после окончания вуза.
Много лет спустя я послал ему какой-то сборник, - в нём были мои стихи. Стихи в память о погибшем брате…
Сколько простояла та книжица у него на полке?
И вот - телеграмма.
Юра – человек сдержанный, а тут – вспышка чувств, благодарные, трогательные слова. – Вдруг, и без видимого повода.
Сейчас, когда я пишу эти строчки, пытаюсь представить, – что же побудило его к этому порыву. Писем от него не было давно, а телеграмм он сроду не писал. И начинаю я представлять, как сидит Юра праздничным вечером, отмечает с приятелями День Победы, как выпили, вспомнили товарищей, заговорили о погибших; слово за слово, а там, поди, и без евреев, вечной темы, не обошлось. Про «Ташкентский фронт» кто-нибудь ввернул. Тут Юра в защиту и заговорил про убитых отцов и братьев своих друзей, и наши судьбы к месту слепились, и книга под рукой оказалась со стихом, да к тому же таким, на который и песня написана. Встал, снял с полки, прочитал…
На пике эмоций и отстукал Юра телеграмму… «Читали «Вальс-балладу»… Спасибо тебе… Многое вспомнили…»
Могла книжка простоять невостребованная. А могло бы её и вообще-то не быть.
Чтобы на такой неведомый случай не оказаться у смытого из памяти материка целой человеческой жизни, и стоит, видимо, писать книги памяти – хотя бы в одном экземпляре и хотя бы для одного человека.
Нет, этот эпизод не связан напрямую с тем, что я собирался рассказать. Но и вспомнился он не случайно – многое в нас во власти ассоциаций.
«Уходящий объект»… Специальный термин киношников. Он о натуре, которую надо успеть отснять, пока не ушла… Снег, например…
Но это можно сказать и про нас. Мы уже на том рубеже, когда сами становимся уходящим объектом. Дети и внуки наши в коконах своих забот, мало знают о нас. А ведь мы, хотя и сухостой, а всё ж ветки на их генеалогическом дереве. Мы – их предисловие.
Тешу себя мыслью, - вдруг в далёком, «безнашем» будущем сойдутся случайные и неслучайные мгновения, и кто-то захочет вспомнить, - сын ли, - дочь ли, сын ли сына, сын ли дочери, внук ли внука… «Постойте-ка… тут где-то стояла на полке… книжица… деда моего… нет, кажется, прадеда… вот, вроде бы… фу, как запылилась,… Выбросили? Нет, не выбросили… хорошо, что не выбросили,… Говорил, не выбрасывайте, может сгодится…»