– Не трогай его, – дрожащим голосом попросила она. – Пожалуйста, Конрад, оставь Томаса в покое. Если ты убьешь его, значит и я умру.
Она старается спасти его жизнь. Любой ценой!
В душе Томаса что-то перевернулось. Страх ушел, он почувствовал себя пугающе жестоким, неумолимым и безжалостным.
– Нет, – прохрипел Томас, – не выйдет! Это еще не конец!
Словно в кино Томас наблюдал, как Конрад, вцепившись одной рукой в Хлою, стиснул зубы и злобно прищурился. Противники в упор смотрели друг на друга. Какое-то мгновение ни один не шевелился, только в глазах Конрада сверкнуло торжество победы. Томас проигрывал и сознавал, что у Конрада не осталось иного выбора, кроме как прикончить его, причем как можно быстрее – прежде, чем сюда явится кто-то посторонний. А это означало, что опасность грозит не только ему. Жизнь Хлои тоже висит на волоске.
Мысленно пообещав себе, что не сдастся без борьбы, Томас молниеносным рывком метнулся вперед. Хлоя вскрикнула и тоже бросилась на Конрада, явно намереваясь не дать ему выстрелить. Но дверь кабинета вдруг бесшумно открылась, что-то просвистело в воздухе, раздался глухой стук, происхождение которого Томас не сумел определить.
Время, казалось, остановилось. Томас, еще в прыжке, мысленно успел проститься с жизнью и помолиться за Хлою, не побоявшуюся рискнуть ради него своей жизнью. Оглушительный выстрел словно на миг погасил жизнь в Томасе и вдруг вернул его назад к мрачному, полному ужасов и кошмаров наяву прошлому. Но никогда и ни за кого он не испытывал такого страха, как сейчас.
Только не Хлоя! Прошу тебя, Господи, только не Хлоя!
Он сильно ударился коленями о бетонный пол, но ничего не почувствовал. Хлоя и Конрад, повалившийся на нее, очевидно, были без сознания – их руки и ноги бессильно переплелись.
Неужели пуля не пощадила ее? Томас трясущимися руками сбросил с Хлои обмякшее тело Конрада и, несмотря на владевшую им панику, с бесконечной осторожностью перевернул девушку.
– О Господи, она ранена?
И Томас только сейчас заметил стоявшую на пороге Огастину.
– Не знаю, – угрюмо бросил он, глотая непрошеные слезы.
Но тут Хлоя распахнула прозрачно-зеленые глаза и несколько раз моргнула, чтобы прийти в себя.
– Томас… – прошептала она, прежде чем вскочить и припасть к его груди.
– Ты… – Томас осекся и старательно откашлялся. Его душило волнение. – Ты не ранена?
– Нет. И ты, кажется, тоже. Слава Богу!
И тут Хлоя громко зарыдала. Поверх ее трясущихся плеч Томас успел разглядеть все еще неподвижно лежащего Конрада, и сердце почему-то сжалось от тоски. Но тут его внимание привлек громкий кудахтающий смешок. Подняв голову, Томас ошеломленно уставился на Огастину, которая, хитро улыбаясь, взмахнула сковородой с тяжелым стальным дном.
– Он был слишком занят собой и своим вероломством. Поэтому так и не понял, откуда гром прогремел! – торжествующе объявила она. – А рука у меня тяжелая. Уж поверьте.
– Метко целишься, – с трудом улыбнувшись, сказала Огастине Хлоя. – Только в следующий раз будь попроворнее. Чем проворнее, тем лучше.
Томас рывком притянул ее к себе и стиснул так сильно, что она поморщилась от боли. Но Томас не мог отпустить ее. Ни за что! И никогда!
– Я немедленно звоню шерифу, – хмуро объявила Огастина. – Настоящему шерифу.
Решительно набрав номер, она принялась отрывисто раздавать приказания, пока Томас прижимал к груди обессилевшую Хлою, пытаясь поверить, что все в порядке и кошмар закончился.
Неожиданно Огастина жалостно шмыгнула носом и покачала головой.
– Я всегда любила Конрада… Правда, любила. Но когда я пришла, чтобы поговорить с тобой, и услыхала все, что он тут плел, дорогая, то просто обезумела от злости. Я кинулась на кухню, поискать, чем ловчее двинуть его по башке, но ничего, кроме сковородки не подвернулось под руку. Правда, сказать по справедливости, и это оружие сработало совсем неплохо. Жаль только, что я слишком медлительна.
– Ничего, – засмеялась сквозь слезы Хлоя, – главное, ты нас спасла. Я просто не знаю, как тебя благодарить.
Она на минуту отпустила Томаса, чтобы сжать руку старушки, и сияющими глазами обвела свой крошечный кабинет.
– Еще чего! – пробурчала Огастина. – Какие тут благодарности! Ты мне все равно, что дочь, девочка. – И смерив Томаса суровым взглядом, добавила: – Пусть это послужит тебе уроком, парень. Попробуй только обидеть ее, будешь иметь дело со мной. И тогда все, что случилось с Конрадом, покажется тебе цветочками. – Но тут же заплакала и расцеловала Томаса, испортив впечатление от своей тирады.
На улице послышался вой сирены патрульной машины, и Конрад, все еще неподвижно лежавший на полу, пошевелился и тихо застонал. Томас толкнул его под ребра носком ботинка, готовый, если понадобится, схватиться с врагом, но Конрад, судя по всему, снова отключился.
– Здорово она его, – пробормотал Томас, возблагодарив Бога за то, что пуля ушла в потолок.
В коридоре раздался громкий топот, и на пороге появился шериф в сопровождении двух санитаров. К невероятному удивлению Томаса, знавшего, что бюрократы в этом городе дадут сто очков вперед нью-йоркским, потребовалось всего несколько минут, чтобы Конрад оказался на носилках. А стоило Хлое шепотом дать показания шерифу, на Конрада, уже пришедшего в себя, немедленно надели наручники.
Томас взглянул на Хлою, наблюдавшую, как носилки выносят из кабинета. На ее измученном лице читались усталость, гнев, обида и… сожаление. Что ж, немудрено – она потеряла лучшего друга и еще не знала, чем закончится эта скверная история.
– Хлоя, – начал Томас, потянувшись к ней. Но она отстранилась и, стараясь не встретиться с ним взглядом, шагнула к двери.
– Я нужна Огастине. В обеденном зале полно любопытных. Ей одной не справиться.
– Тебе нужно отдохнуть. Закрой кафе, – запротестовал Томас. – Ты столько сейчас перенесла…
– Пожалуйста, не указывай, что мне делать, – спокойно перебила его Хлоя, одергивая юбку. – Я достаточно наслушалась этого за всю жизнь.
– Я не указываю, – мягко возразил Томас, – просто понимаю, как тебе тяжело.
– Со мной все в порядке. – Хлоя бросила на него взгляд, полный такого отчаянного желания, что Томас чуть не задохнулся. – Я должна чем-то заняться, – объяснила она. – Иначе не выдержу.
– Хлоя… – Господи, она сейчас упадет в обморок, а он ничем не может ей помочь! – Мне жаль… чертовски жаль. Пожалуйста, не прячься от меня. Нам нужно поговорить…
– Не сейчас… – Хлоя замялась, и Томас напрягся, ожидая, что она добавит: "и никогда". – Сейчас не время. Потом… – И не успел он опомниться, как она исчезла.
Томас злобно пнул ногой стол. Он едва не стал свидетелем ее гибели, постарев при этом лет на десять. До самого смертного часа ему не забыть, как Хлоя бросилась на вооруженного и совсем ополоумевшего Конрада. Он любит ее. Любит! И не побоялся в этом признаться.
Ладно, она отложила их разговор, и он снова скажет ей о своей любви. А пока он займется другим. Пора жителям этого города узнать, что он затеял. Им давным-давно надо было познакомиться поближе.
С этой мыслью Томас ворвался в переполненный зал кафе. Посетители оглядывались, шептались за его спиной, а вот Хлои нигде не было видно. Это что – она оставила его? Бросила?!
Потерявший голову Томас заглянул на кухню, потом помчался к черному ходу. На крыльце, прислонившись к перилам, стояла Хлоя.
– Я хочу поговорить с тобой. – Молчание. – Я уже сказал, что люблю тебя, – выпалил он, не давая себе времени одуматься. – А ты ничего не ответила. Наверное, просто не расслышала? – Хлоя судорожно сглотнула, но не открыла рта. – Может, мне еще раз повторить? – Томас понял, что ему уже нечего терять. – Я люблю тебя, Хлоя Уокер! – заорал он, ничуть не заботясь о том, что его могут услышать. Хлоя залилась краской.