Выбрать главу

Наконец она обрела дар речи и, все еще запинаясь, участливо спросила:

— Почему ты в таком виде? Не боишься подхватить воспаление легких?

Глава 6

Томас обессиленно прикрыл глаза, опустил руки и прислонился к стене.

— Какого дьявола ты тут делаешь?!

Но Хлоя молчала — очевидно, все еще не могла прийти в себя от изумления, и Томас тяжело вздохнул. Почему, спрашивается, он вечно обречен выглядеть дураком в ее присутствии? Сначала плюхнулся задницей в снег, а теперь еще и это?!

— Я… я только…

Интересно, с каких это пор она не может связно говорить?

Он поднял веки и обнаружил, что Хлоя с живейшим любопытством рассматривает его.

— Ты не одет…

— Да неужели?!

Хлоя прикусила губу и еще раз украдкой метнула взгляд на полуобнаженное тело, сводившее ее с ума. Широкие плечи бугрились шарами мышц, а твердый плоский живот…

— Хлоя, что все-таки тебе нужно?

В низком, невероятно чувственном голосе отчетливо звучали нетерпеливые нотки.

— Томас, ты всегда ходишь по дому в таком виде? То есть я хочу сказать, на улице такой мороз…

— И это мне тоже известно, Худышка, — перебил он. На Хлою повеяло таким лютым холодом, что она невольно съежилась. — Тем более, что дверь нараспашку и я стою на сквозняке.

— Ой!

Хлоя, глупо улыбаясь, переступила порог и быстро захлопнула дверь.

— Я почему-то надеялась, что ты закроешь ее с другой стороны, — ехидно сказал он, поставил зонтик на место и зябко обхватил себя руками.

Значит, опять они вернулись к тому, с чего начали. Сарказм. Отчужденность. Слишком ревностно он охраняет свой мир. А она… она хочет Томаса. И любой ценой согреет эту измученную, исковерканную душу, которую он так боится ей открыть.

Отчего каждый раз, когда она делает шаг навстречу, надеясь закрепить их дружбу, Томас отступает на три шага? И прежде, чем попытаться найти этому объяснение, Хлоя с тоскливой надеждой позволила себе в последний раз оглядеть его.

— Веселишься? — мрачно осведомился Томас.

— Вовсе нет, — призналась Хлоя. Скорее, умираю от вожделения.

Сраженная неприкрытой враждебностью Томаса, она уже было хотела уйти, как он одним гибким движением рванулся вперед, схватил ее за плечи и прижал к стене. Великолепное мужское тело оказалось совсем близко, дразня ее своей доступностью. Но глаза оставались непроницаемыми. Бездонные синие озера…

— Пора все расставить по своим местам, не находишь? — тихо спросил он и завладел ее губами. Минутное удивление сменилось чем-то вроде безумного восторга, особенно когда он прижал ее к себе. Но тут он резко отпрянул, и Хлоя испуганно ахнула.

— Что за… — взорвался Томас, раздвигая полы ее пальто. Гарольдина, мирно спавшая в уютном гнездышке, нехотя подняла головку.

— Мяу.

— Хлоя, — зловеще спокойно начал Томас, не сводя глаз с котенка, — может, объяснишь?

— Это Гарольдина.

— Понятно. Но почему оно здесь?

Хлоя вздохнула. Все шло совсем не так гладко, как она надеялась.

— Гарольдина — «она», а не «оно», — терпеливо поправила она, подавляя нервный смешок при виде разъяренной физиономии Томаса. — И ей не нравится метель. Она боится воя ветра.

— Но при чем тут я? Не понимаю…

Он все еще держал ее, как в капкане, между холодной стеной и своим восхитительно теплым телом. Это, пожалуй, хороший знак. Но стоило ей так подумать, и Томас немедленно отступил, рассеянно расчесывая пальцами спутанную копну волос. С поднятыми руками он выглядит совсем как греческая статуя. Широкая, поросшая темными завитками грудь…

— Хлоя!

— Она так громко плакала из-за бурана, — поспешно объяснила Хлоя, — что Торнтон начал колотить в дверь, требуя, чтобы я его впустила…

Глаза Томаса внезапно потемнели от непонятных ей переживаний, но Хлоя почему-то живо вспомнила свое первое впечатление от встречи с ним — ощущение опасности. Томас шагнул к ней, сжимая кулаки.

— Торнтон, что?!

— Поднял грохот на весь дом и орал, чтобы я его впустила.

— Хочешь сказать, что он ломился к тебе посреди ночи, пытаясь заставить тебя открыть дверь? Ворвался к одинокой беззащитной женщине?!

Так вот оно что… Хлоя с облегчением вздохнула и улыбнулась. Слава Богу, он злится не на нее, а на беднягу Торнтона!

— Не стоит волноваться, он совершенно безобиден.

— Безобидных мужчин не бывает, — бросил Томас. — А я уже успел узнать, как ты отвечаешь на звонки — просто распахиваешь дверь настежь, ничего не спрашивая и не интересуясь, кто рвется к тебе в такое время! Надеюсь, ты, по крайней мере, была одета?