Она переночует в спальне для гостей. И не отступит от своего решения, как бы ни возбуждал ее вид Томаса. Ах, эти по-мальчишески взъерошенные волосы и горящие глаза, от которых у нее все внутри переворачивается!
Нет, сегодня она и на милю к нему не подойдет. Ни за что! Благоразумие, благоразумие, благоразумие…
Гололед был довольно сильным, и Хлоя не прибавляла скорости, боясь, что машину занесет.
Кого она хочет обмануть? Ведь она едет к Томасу, потому что ей не терпится снова увидеть его. И при этом уже заранее знает: он не хотел никому причинить зла. Нет, Хлоя больше никогда не усомнится в нем. Конечно, неприятно, что Томас не был с ней откровенен, но доверие — всего лишь вопрос времени.
Наконец Хлоя добралась до места. В доме было тихо, ни одно окно не светилось. Однако на подъездной аллее она увидела «ягуар», поэтому без опаски открыла дверь и вошла. Томаса не оказалось ни внизу, ни наверху. Слегка встревоженная, Хлоя, продолжая звать Томаса, заглянула в гостиную. Взгляд ее невольно задержался на толстом пушистом ковре. Хлоя на мгновение прикрыла глаза и снова увидела их сплетенные в неистовых объятиях тела… искаженное страстью и одновременно нежное лицо нависшего над ней Томаса, ощутила упругость его плоти, вонзавшейся в нее. Даже сейчас, при одном воспоминании, по телу словно пробегали электрические разряды. Он как будто снова проникал в нее, вознося к высотам экстаза…
Хлоя открыла глаза, отгоняя наваждение. Где же Томас? И где Гарольдина? Все больше волнуясь, Хлоя обыскала дом. Никого…
Проходя второй раз через кухню, Хлоя увидела ведущую вниз лестницу и вспомнила о подвале. Она поспешно спустилась по ступенькам. Сердце начало выбивать барабанную дробь, ладони вспотели. Да что это с ней? Ведет себя как дурочка! Томас же такой сильный, что может случиться с ним в собственном доме? Но едва очутившись внизу, Хлоя вскрикнула: он лежал неподвижно распростертый на мате и был весь в крови. Рядом спокойно умывалась Гарольдина.
Глава 17
— Томас! — Хлоя упала ему на грудь и начала трясти за плечи. — Томас! Ты меня слышишь?!
Один глаз, тот, что не был подбит, медленно открылся. Из уголка рта сочилась багровая струйка.
— Ты… делаешь мне больно.
— О, прости, я не хотела, — с облегчением выдохнула Хлоя и присела на корточки. — Думала… впрочем, неважно. Что случилось? — Она настороженно оглядела разбросанные тренажеры. — Кто напал на тебя?
— Никто. — Томас, морщась и держась за ребра, со стоном уселся. — Дерьмо!
Порывшись в сумке, Хлоя нашла пачку бумажных салфеток, вытащила одну и прижала к его рту и носу, откуда тоже стекали капли крови.
— О, Томас, — взволнованно сказала она, сжавшись, когда тот поежился от ее прикосновения. — Погоди. Я вызову «скорую».
Но он с неизвестно откуда взявшейся силой схватил Хлою за руку.
— Не нужно.
— Нет? Томас… — Она едва сдерживалась, чтобы не впасть в истерику. — Томас, пожалуйста. На тебе живого места нет.
— Разве? — Он обжег ее разъяренным взглядом и закашлялся, по-прежнему держась за ребра. — Ничего, все пройдет.
— Но…
— Никаких «но», черт возьми! — сдавленным шепотом бросил Томас, словно ему было трудно говорить. — Пожалуйста, Хлоя, посиди спокойно минуту. Сейчас я приду в себя.
Господи, что делать? Благие намерения Хлои держаться подальше от Томаса окончательно вылетели из головы. Ей хотелось узнать, что с ним случилось, обнять и утешить. Но Томас был полон такой ярости, что Хлоя не посмела. Она просто сидела и ждала.
Томас повел плечами, поморщился, но продолжал молчать. Хлоя замечала все новые и новые следы побоев. Распухший глаз, синяк на скуле, разбитые губы. Сквозь разорванную футболку виднелся еще один здоровый синяк. Шорты залиты кровью.
Гарольдина потерлась о ноги Томаса и тихо мяукнула, прося о ласке. Хлоя затаила дыхание, зная, как он не любит котенка, и проклиная себя за то, что навязала ему Гарольдину.
Томас взглянул на котенка с такой же яростью, что и минутой раньше на Хлою. Она уже хотела вмешаться, но Гарольдина, не обращая внимания на грозного хозяина, снова потерлась головкой о его ногу. И как раз в тот момент, когда Хлоя уже потянулась, чтобы взять кошку, Томас подхватил Гарольдину.
— Напугали тебя, крошка? — хрипло пробормотал он и, к величайшему потрясению Хлои, почесал Гарольдину за ушком. Котенок самозабвенно заурчал. — Прости, детка, — прошептал Томас, — мне очень жаль.