Хлоя молчала и не пыталась оправдываться. Она лишь слегка повернула голову и смотрела на него огромными грустными глазами. Утопая в чересчур длинном халате, она казалась маленькой заблудившейся сказочной принцессой.
— Решила, что я ни о чем не догадаюсь? — хриплым голосом спросил он.
— Этот вопрос я как раз собиралась задать тебе, — ответила она по-прежнему невозмутимо, но с таким достоинством и гордостью, что Томас зажмурился.
— Я ничего плохого не сделал, — вскинулся он, пытаясь убедить себя, что говорит правду. Он и в самом деле никому не причинил зла, разве не так?
— В самом деле? — Хлоя потуже стянула пояс халата. В глазах промелькнуло что-то, чему Томас не мог найти названия. — Разве ты не лгал мне снова и снова?
— Я никогда не лгал. Никогда!
— Ах, избавь меня от уверений! — Презрительно фыркнув, Хлоя плюхнулась на прикаминный коврик, словно ноги отказывались ее держать, и с мрачным видом уставилась на огонь. — Сколько раз я спрашивала, почему ты приехал, что ты делаешь в городе? — с грустной улыбкой проговорила она. — И сколько раз, Томас, ты умудрялся уклониться от ответа? А я охотно позволяла тебе дурачить себя, — добавила Хлоя с таким отвращением, что Томас невольно поежился.
— Да, я владелец «Маунтин Могидж». — Хлоя подняла брови, бросив на него насмешливый взгляд. — И «Сьерра риверз» создал я, — признался Томас. — И что? В чем мое преступление?
— Ты сам прекрасно понимаешь, — сокрушенно вздохнула Хлоя. — У тебя не раз была возможность во всем признаться. Теперь ты все обернул против меня, хотя единственное, чего я добивалась, — искренности. Будь ты честен со мной, мы никогда не зашли бы так далеко. Скажи, почему ты сразу не объяснил, что задумал? — настаивала Хлоя.
Но в своем нынешнем состоянии Томас забыл об осторожности и чувствовал себя достаточно оскорбленным, чтобы перейти в наступление.
— А что я, по-твоему, задумал, Хлоя? Что ты имеешь в виду?
Он должен знать, точно знать, что она думает о нем. Пусть Хлоя считает его самым последним негодяем, он желает все услышать из ее уст.
— Хотелось бы думать, что ты все-таки построишь курорт, — бросила Хлоя, не оборачиваясь.
— Но ты в этом не уверена. Так?
Ее сомнения больно ранили Томаса. В самое сердце. Она не верит ему сейчас, значит, никогда уже не поверит.
— Если скажешь, что собираешься, значит, так оно и есть.
— И это все? Я хозяин «Сьерра риверз», я начинаю строительство — и все в порядке?! — не веря ушам переспросил Томас.
— Нет, — прошептала она, наклоняя голову, чтобы Томас не видел ее лица. Однако было уже поздно. Отчаяние охватило Томаса, когда он увидел, что на щеках Хлои блеснули слезинки.
Она плачет из-за него!
— Ничего и никогда больше не будет в порядке, — дрожащим голоском проговорила Хлоя, окончательно добивая Томаса. — Потому что ты думаешь будто я… — Она поспешно зажала рот трясущийся ладонью. — Будто я хотела убить тебя, — пробормотала она и вскочила. — Прости, я не могу больше…
Но Томас не растерялся, успел поймать ее и схватить за плечи.
— Хочешь поклясться, что не вытворяла ничего подобного? Взрыв, поджог, битые окна… не твоих рук дело?
Хлоя с ужасом взглянула на него. Из глаз градом сыпались прозрачные капли.
— Не могу поверить, что после того, как мы… любили друг друга, ты способен подозревать меня в таком!.. — Она прерывисто всхлипнула, и Томас съежился от стыда. — Никак не возьму в толк, Томас, просто никак… — Она безуспешно попыталась вырваться и принялась отбиваться по-настоящему. — Пусти меня!
Тень сомнения пробежала по лицу Томаса. Нужно быть настоящим чудовищем, чтобы так бесстыдно лгать… Боже, какое она все-таки прелестное создание!
— Скажи, что это не ты, Худышка, — умолял он.
— Не собираюсь этого делать! — крикнула она, продолжая сопротивляться. Томасу пришлось напрячь мускулы, чтобы удержать Хлою. — Хочешь, чтобы я облегчила твою совесть, признавшись в том, чего не делала? Тебе следовало бы самому все понять!
Она права. Разве нужно ей оправдываться?
Перед глазами, словно в немом кино, замелькал хоровод ярких картин-образов. Вот Хлоя отталкивает его и закрывает своим телом… Вот пытается скрыть от его глаз разгромленную кухню, чтобы сознание вины не терзало его… Вот плачет над ним, избитым и окровавленным.
Нет! Господи, нет! Такая женщина никому не способна причинить вреда, это просто не в ее характере. Как он мог подумать о ней так плохо, хотя бы на мгновение?!