— Мне тоже так казалось, но Укитаке-тайчо выглядит таким счастливым, когда я ношу его подарок. В последнее время он совсем слёг, хотелось хоть немного его порадовать.
Саджин признал, что это аргумент. Добрый капитан тринадцатого отряда нравился ему. От него почти не пахло безумием, запах крови исходил только из-за болезни. Порадовать его такой мелочью казалось невероятно человечным, что уже не сочеталось не только с образом, но и истинной сущностью Айзена.
— Вы что-то хотели, капитан Айзен?
— Просто предупредить насчёт экзамена. Прошёл уже месяц, как закончилось то безумие с Пустыми, — Айзен хмыкнул, постучав кончиком веера по подбородку. — И я не спарринговался с Зараки тоже месяц. Он сейчас возбужден так, что, с огромной вероятностью, на экзамене ты сразишься с ним. Другие назначенные на должности ему не интересны.
— А ваш бра?..
Ичиго улыбнулся. Саджин и сам уже понял: капитан Айзен пришьёт Кенпачи на месте, если тот хотя бы дёрнется в сторону его младшего брата.
— Спасибо… за предупреждение…
Приподнятое настроение стало скатываться в пропасть. Комамура точно не желал встречаться с Зараки на экзамене… В голове возник внезапный вопрос.
— А вы планируете участвовать в экзамене?
— Мне запрещено.
— Что?
— Главнокомандующий запретил мне с кем-либо сражаться на экзамене, потому что шинигами, не подготовленный к особенностям моего зампакто, может погибнуть сразу, или повредиться рассудком.
Комамура вспомнил ту алую волну и что происходило с Пустыми, когда та их настигала, и невольно кивнул. Он определенно не хотел встречаться на поле боя со старшим Айзеном. Тот убьёт и не заметит даже… Лучше уж с Зараки.
Ичиго вздохнул.
— Мне даже запретили сражаться с братом. Это грустно.
Он хочет убить своего брата? Взгляд Айзена скис.
— Да что с вами всеми не так? Почему вы сразу думаете об убийстве? Почему вы не думаете, что я беспокоюсь или хочу помочь ему?
— Кхм…
Саджину стало неловко за свои мысли. Действительно, с чего он так сразу-то? Все знают, что братья Айзен очень привязаны друг к другу… Он просто…
Айзен вздохнул.
— Забудь. Я просто хотел предупредить тебя. Не волнуйся, я поговорю с Кенпачи, он не сильно тебя покалечит, нужно просто устроить шоу.
— Вы… верите, что я сдам?
Комамуре вспомнился тот слух. Капитан Айзен видит будущее. Значит ли это?..
Ичиго улыбнулся странной улыбкой.
— Я знаю.
Груз упал с плеч Комамуры.
— Спасибо.
— Если благодарен, постарайся отправить этого придурка на больничную койку хотя бы на неделю. Я устал отстраивать стены третьего отряда.
========== Часть 20 ==========
Под покровом ночи мелкий Пустой легко перебегал с крыши на крышу бараков, оставляя мелкие, почти незаметные царапины когтей от неловких движений. Противные личинки, что отложила уже мёртвая гусеница, ползали под кожей, щекоча внутренности, стоило Риендо по глупости хотя бы на мгновение допустить мысль о том, чтобы бежать. О предательстве он вообще старался забыть, запереть эту страшную мысль на тысячи замков, и ключ выбросить подальше, а иначе трижды проклятые личинки начнут грызть его с живым энтузиазмом…
Он проник в открытое окно, в котором до сих пор горел свет одинокой свечи, и вздрогнул. Взгляд его хозяина был мрачным, а лицо напоминало маску даже больше, чем морда Моно, отчего всё тело мелкого Пустого стала бить неконтролируемая дрожь. Хозяин ещё не ощущал его, но понимание того, что тот зол, пугало до невообразимого ужаса, ведь значит тот точно сорвётся на нём, если Моно что-нибудь не придумает…
— Х-хозяин…
— Моно, тебя давно не было видно. Я уж думал, что ты залёг на дно, — равнодушным голосом протянул Айзен, но Риендо не обманывался этим тоном.
Он опытно проскользнул под рабочим столом, забрался на него и поднырнул головой под ладонь, отталкивая кисть, напоминая кота, что просит ласки. Хозяин хмыкнул, но отложил кисть, с мрачным удовлетворением наблюдая за чужим унижением, поглаживая его за маской. Моно разумеется не нравилось вести себя, как домашнее животное, но быть мёртвым ему нравилось гораздо меньше, так что он мог стерпеть это отношение. Да и к домашнему животному относились во всяком случае снисходительнее, чем к обычному слуге.
В последнее время что-то происходило, что-то, чего никто не видел, но ощущали странной, гнетущей аурой, что ложилась на плечи свинцовым одеалом, все. Моно казалось, что он стоит на пути Меноса Гранде, что концентрирует шар серо, и никто не знает когда и куда это серо выстрелит. Хозяин был мрачен, но его мысли явно отличались от страхов Риендо: позволить ли этому Меносу Гранде выстрелить, или же остановить его, уничтожив одним ударом. Моно бы молил уничтожить, но мнения «питомца» точно не учитывали.
— Хозяин, — набрался смелости Моно, — что-то скоро-скоро произойдёт?..
Ичиго хмыкнул.
— Ты прав. Что-то должно произойти, чтобы закончить эту главу.
— Главу?
— Не думай об этом слишком много. Тебя это не коснётся в любом случае, маленькая тварь.
Больше не было знаменательных событий, которые должны были произойти, по воспоминаниям Ичиго. Падение Соджуна, исчезновение капитанов, изгнание Урахары, заточение Коги, появление новых капитанов… Все события или произошли, или были переписаны. До момента, когда Рукия отправится в Мир Живых, нет, до момента, когда должен был пропасть его отец… Айзен нахмурился, ощущая, как его мысли начинают путаться, подобно клубку ядовитых злобных змей.
Отец не стал капитаном. Сейчас он был офицером седьмого отряда. Хах… Десятый отряд, под руководством Маюри, стал исследовательским, составив конкуренцию двенадцатому. Не то, чтобы сильную, но всё же крайне мотивирующую для скучающего Киске. Поэтому Ишшин после Академии выбрал седьмой, под крылом Комамуры. Ичиго ощутил укол безосновательной обиды на это.
Ишшин уже овладел шикаем, и Айзен даже слышал о банкае, но проблемой было то, что мест капитанов, как в прошлой жизни, просто-напросто не было. Третий отряд принадлежал Ичиго, шестой передавался исключительно по линии Кучики и уже готовился принять Соджуна на капитанское кресло, седьмой остался вверен Комамуре, девятый отошёл Канаме, десятый — Куротсучи и двенадцатый продолжил жить под патронством Киске. Ишшин и Тоширо, о котором Ичиго бессознательно не искал информации, но благодаря неугомонному Иори знающий, что тот поступил в девятый отряд, остались не у руля. Наверное, стоило бы испытать вину за то, что лишил их положенных мест, но Ичиго не было дела до них. Ему было дело лишь до проблем, что это несло.
Если Соске вновь устроит неприятности в Мире Живых, Ишшин уже не отправится туда. Ведь он не капитан, а значит не было смысла беспокоиться за отряд, как было бы в прошлом. Он не встретит Масаки и… Ичиго закусил губу. Не убьёт ли это его? Если его родители не встретятся, может ли он просто исчезнуть, словно его и не было? Об этом даже думать было страшно. Айзен не хотел умирать сейчас.
Но если его не будет существовать, то всё, что он сотворил — исчезнет, и тогда Ишшин станет капитаном, встретится с Масаки… и появится Ичиго. Кхм… Понять течение времени и его разветвления было крайне тяжело.
В любом случае, ему нужно свести Масаки и Ишшина, для собственного же блага. Если не для блага, то точно для спокойствия. Но даже если бы старший Айзен сам отправился решать проблему, Ишшин не был его офицером, Ичиго не имел права заставить его следовать за собой. Перевести его в свой отряд будет слишком тяжёлой задачей, Комамура офицеров своей подозрительностью что-ли заражает? Они не особо жаловали Айзена.
— Ваш брат тоже-тоже нервничает, — вырвал Моно Ичиго из его мыслей.
— Каким образом?
— Он торопится-торопится что-то сделать. Что — я не понял-понял, я не разбираюсь в вещах, свойственных шинигами.
Ичиго иногда жалел, что по уровню развития Моно был, пускай и очень умным, но всё же в большей степени животным. Он с трудом мог читать, в основном просто запоминая знаки, и рисуя их для Ичиго, не понимая смысла, а многие предметы и действия объяснить не мог. Айзен в свободное время занимался его просвящением, но учитель из него был никакой, если это не касалось техники боя.