— Но я видел-видел странного-странного Пустого! — воскликнул поспешно Риендо.
Белый. Ичиго почуствовал небольшое облегчение. Соске создал его. Только Белый мог показаться странным для других Пустых и шинигами. И только Белый мог заставить Моно дублировать слова дважды в одной фразе…
— Их было-было пять.
Ичиго вздрогнул, перестав гладить Моно.
— Пять?
— Пять странных-странных Пустых, хозяин.
Этого не было в планах.
— Ты не ошибся?
— Нет-нет, хозяин. Пять странных-странных Пустых с дырами, заполненными какой-то массой… цветом как ваши-ваши бабочки, но она ещё-ещё пульсировала. А ещё я краем глаза видел много-много похожих… мхм… стеклянных приборов, но пока-пока пустых, хотя ваш брат готовился-готовился их заполнить.
Ичиго невольно выпрямился. Один Белый чуть не дал прикурить его отцу и матери, но пять — это было слишком даже по меркам самого Ичиго. Он не был уверен, что один капитан справится с такой проблемой. Что Соске творит?!
— Эти Пустые… они раньше были-были шинигами, да? — неуверенно спросил Риендо. — Они как-как вы?
Ичиго молчал.
— Почти, — хрипло ответил он. — Продолжай следить. Когда мой брат выпустит хотя бы одного — доложишь.
Моно послушно закивал, почти сразу растворяясь в воздухе, не решаясь провоцировать занервничавшего хозяина.
— Что же ты задумал, брат?
Ичиго не знал. Казалось, что его брат постепенно стал совершенно чужим, незнакомым человеком, чьи поступки он больше предсказать не мог. Или же… Глаза Ичиго широко распахнулись, а сам он не смог сдержать дрожь похолодевших ладоней.
Мог ли Соске оказаться в той же ситуации, что и он? Мог ли это быть Айзен из его прошлой жизни? Зная историю, он мог бы попытаться исправить свои ошибки…
Ичиго серьёзно задумался, анализируя последние действия своего брата, и с облегчением отказался от этой идеи. Айзен бы не стал создавать Белых, они были недоработанным инструментом, предшествующим арранкарам. Он бы придумал что-то более полезное. Или вообще ничего не делал… В последние годы прошлой жизни Айзен находился в меланхоличной апатии, близкой к депрессии. Возвращение в прошлое сделало бы его намного более спокойным, неоткуда было взяться мотивации что-то делать. Но тогда почему?
Его влияние? Ичиго часто говорил Соске не полагаться на один план или одного человека, а всегда иметь запасные в обоих случаях. Может быть его слова так повлияли на него? Лучше бы Соске вспоминал о словах старшего брата в чём-то более полезном…
Какое-то время было тихо, хотя Ичиго оставался настороже, активно растрачивая свои нервные клетки. Он ухаживал за бабочками, наблюдал за отрядом, исправно следил из тени за работой всего Готея, спасибо Иори за то, что никогда не брал выходных, этот гиперактивный ребёнок… Жизнь в Сейретее текла слишком размеренно и спокойно, отчего напряжение изматывало Ичиго во много раз сильнее, чем при возможной войне. Ожидание всегда было для него хуже, чем действие, которого он уже ждал до подрагивающих на эфесе зампакто пальцев. Скуку немного разбавили приближающиеся экзамены на капитанов.
Соджун нервничал, постоянно крутясь вокруг Ичиго в нескончаемых мольбах о тренировке и спарринге, и приходилось удовлетворять просьбы друга. Айзену было нетрудно погонять его, можно подумать он раньше стеснялся валять Соджуна в пыли, но из-за Бьякуи приходилось сдерживать свои силы и эмоции. Потому что они оба не хотели испортить имидж отца в глазах ребёнка, а тот несомненно рухнул на самое дно, если бы самый юный Кучики увидел, как нового главу клана безжалостно раз за разом прикладывают о землю. Юрико, конечно, периодически отвлекала его, перепоручая в цепкие ручки Кимуры, но у девушек и своих дел было невпроворот, а в Бьякуе горело страстное желание видеть битвы своего отца и капитана, так что он и незаметно на полигон мог пробираться, игнорируя просьбы и приказы. Ичиго в целом смирился с этим гиперактивным ребёнком, привык наверное.
Пару раз он заглядывал к Маюри, который в этом времени относился к нему в большей степени лояльно и дружелюбно. Ну, по меркам самого Куротсучи. Если он не пытается вас убить и выгнать из лаборатории — то это верх дружелюбия, а если не сыпет оскорблениями — это равноценно признанию в любви. В основном это было для того, чтобы не дать учёному отвлекать Киске от некоторых полезных Ичиго исследований, но Айзен нашёл много интересного и в мыслях Маюри. От жалости, а может из желания немного позлить Урахару, Ичиго дал ему пару идей, существование которых уже было исполнено в его будущем, но в данном времени ещё не существовало. Киске, конечно, для Ичиго был другом, но это не значало, что он не мог безнаказанно издеваться над ним. Маюри был полностью согласен с такой логикой, внимательно слушая советы.
К Комамуре Ичиго не лез. Они не были друзьями от слова совсем, лишь будущими коллегами, и небольшая поддержка Айзена не могла этого изменить. Седьмой и третий отряды в принципе находились на разных концах Готея, Ичиго не мог сделать вид, что случайно забрёл в ту сторону, так что встреча с Ишшином тоже была проблематична… Пришлось отдать личную просьбу Иори отправить одного из своих для наблюдения за офицером Шиба, как славно, что Сато был мальчиком нелюбопытным, и оттого долгоживущим.
На сам экзамен Ичиго не смог пойти, хотя видит Ками — очень хотел. В последний момент Айзен получил приказ от самого Совета, смысл которого заключался в поимке внезапно сбежавшего заключённого. Игнорирование такого приказа обойдётся ему обвинением в предательстве и последующем заключении. Хах, ему даже думать долго не нужно было, чтобы понять, почему капитана информационного отряда отправляют на выполнение задания, которое должны исполнять карательный или отряд тайных операций. Его брат крайне сильно не хотел, чтобы Ичиго видел его банкай, какая жалость. Понимание того, что Соске уже протянул свои руки в Совет сорока шести не так сильно удивило его. Он слишком хорошо его воспитал, научив избавляться от всех проблемных факторов в зародыше.
Проще было в принципе убить слишком умного Ичиго, но Соске точно понимал, что пока что был намного слабее своего старшего брата, никаких шансов в открытой конфронтации или нападении исподтишка, да и сам старший Айзен тоже столетия не глупостями занимался, подставить его, заставив Готей обернуться против, было почти невозможно. Одни Кучики чего стоили. Ичиго точно не знал, имеет ли он право считать, что Соске просто не мог хотеть его убивать, и лишь пытался отодвинуть старшего брата, не впутывая в свои дела, поэтому сразу думал о самом худшем варианте развития событий. Но как же он хотел так думать.
— Поздравь меня! — Соджун появился почти сразу, как сам Ичиго вернулся в свой кабинет после выполнения задания.
— С чем же? С феерическим провалом?
— С феерическим успехом!
Соджуну шло капитанское хаори. Ичиго ощутил слабую гордость. Этот человек жив благодаря ему. Он стал капитаном благодаря ему. Он считал Ичиго своим лучшим другом и учителем, спасителем и благодетелем, и был абсолютно прав. Иногда… Айзену хотелось сказать ему, что он должен быть уже мёртв. Разумеется, он никогда ему этого не скажет. Бабочки витали вокруг него, с интересом изучая, но Соджун ласково отмахивался от них.
— С кем ты сражался?
— Кеораку-тайчо.
— А мой брат?
Соджун пожал плечами с извиняющейся улыбкой.
— Не имею понятия. Мы не видели друг друга, не знаю почему.
Ичиго знал, поэтому не стал дальше интересоваться этим. Он постукивал кончиком веера по подбородку, задумчиво рассматривая чужой хаори.
— Все прошли?
— Да! Но Комамура-сан попал в четвёртый отряд…
Изо рта Соджуна и Айзена вырвался одинаковый в своей усталости вздох: Зараки.
— Главное сдал. И главное жив…
— Ичиго.
Айзен поднял взгляд, натыкаясь на странную улыбку Кучики, полную чего-то неясного.
— Я хотел, чтобы ты увидел мой банкай первым, но этого не случилось…