«Этот год будет очень интересным, — решила для себя Аника. — Определённо».
***
Время до первого сентября для Аники тянулось очень медленно, потому что, вопреки всем утверждениям, что школа — зло, с нетерпением ждала этот день, потому что именно тогда, спустя четыре года разлуки, она сможет встретиться с Ноэлем. И посмотреть ему в глаза. О, да! Девушке не терпелось увидеть его взгляд, чтобы понять, о чём этот парень думает, определить его слабости, а после ударить по самому больному. Ноэль будет страдать так же, как и она когда-то. Иначе и быть не может. А если кто-то помешает исполнению плана Аники — здорово за это поплатиться. Что-что, а уж мстить девушка умеет. Ей пришлось освоить это, потому что иначе в этом грязном мире не выживешь. Эту истину Аника познала тогда же, четыре года назад. Что ни говори, но девушке, наверное, стоило бы поблагодарить парня за жестокий урок, что он ей преподал. И она это сделает. Возможно. Если Ноэль её узнает. Хотя нет, это она сделает в любом случае. Уж больно приятно будет наблюдать за растерянных лицом парня. А такого удовольствия Аника не собиралась себя лишать, потому что знала, что таких моментов будет слишком мало. А упускать один из шансов, с её стороны, — кощунство.
И вот, наконец, настал тот знаменательный день, что так ждала Аника и люто ненавидели многие ученики — первое сентября. Школа гостеприимно распахнула свои двери, приглашая каждого на торжество.
Всё ещё сонные люди, которым наказали быть у ворот учебного заведения ровно в восемь тридцать, лениво брели по дороге в школу, однако и не все были столь унылыми в этот день. Некоторые, радостно повизгивая, — к именно этой категории относились второ- и третьеклашки — вприпрыжку неслись на встречу новому дню. Они были до безумия рады тому, что скоро смогут встретить своих друзей, с которыми по какой-либо причине не виделись на протяжении всех летних каникул, а теперь снова получат возможность общаться с ними. Старшеклассники же довольно разнообразно восприняли новость о том, что лето так быстро закончилось, и пора снова трудиться ради на своего же блага: кто-то реагировал вяло, кто-то — с восторгом и позитивном, а кому-то было откровенно наплевать на происходящий хаос, потому что им было дело только до самих себя. К слову, именно к этому типу людей и можно было отнести Ноэля Фордсмана, который, мало того, что был самовлюблённым лицемером, невоспринимающим никого как равного, так ещё до сих пор спящего в своей кровати. Откровенно говоря, парню было глубоко наплевать на всё происходящее, потому вчера он лёг спать только под утро, а лишать себя такого удовольствия как здоровый сон он не собирался. К тому же, Ноэль привык, что все и всегда подстраиваются под него, а значит, и на торжественную линейку, посвящённую первому сентября, идти не обязан. В конце-то концов, что он там нового увидеть сможет? За предыдущие десять лет школы смог всё изучить вдоль и поперёк. Тем более, на данном мероприятии никогда не меняется программа его проведения. Так что парень решил, что этот день в школе смогут прожить и без него. Однако такого мнения был только Ноэль, в то время как его отец — Николас Фордсман — считал иначе.
На часах было семь минут восьмого, когда в комнату к парню залетел его разъярённый отец. Застав своего сына всё ещё спящим, он одним ловким движением вытянул из-под парня одеяло, в которое тот любил укутываться, словно гусеница в кокон, из-за чего и свалился на пол, мгновенно проснувшись.
Ноэлю хотелось материться. Долго и со вкусом. Но он не мог себе позволить подобного удовольствия, так как знал, что таким наглым образом его имеет право будить только один человек — его отец. Тягостно вздохнув, парень потёр ладонями глаза, пытаясь сбросить сонное напряжение и хоть немного и прийти в себя, однако выходило это из рук вон плохо.