— Простите, я ничего не понимаю, — сказал Китайгородцев.
Судя по его виду, чувствовал он себя неловко. Занервничал и не знал, куда деть руки.
— Ты мне сказал, что здесь кто-то был, — напомнил Лисицын.
— Я? — ещё больше удивился Китайгородцев.
В семье разлад, все ссорятся, а он мало того, что оказался невольным свидетелем сложных взаимоотношений этих людей, так ещё помимо своей воли втягивается в конфликт — и непонятно, для чего всё это делается.
— Ты чудить надумал? — осведомился Лисицын. — К чему этот спектакль? Ты мне сказал сегодня утром, что здесь был человек!
Китайгородцев молчал, не зная, что сказать на это.
— Стас! — вмешался Михаил. — Я не знаю, о чём ты говоришь…
— И к тебе у меня есть вопросы! — оборвал его Лисицын. — Охранник вышел к этому человеку, под дождь, никого там не нашёл, а когда вернулся в дом, он увидел здесь тебя — промокшего до нитки. Откуда ты пришёл — такой мокрый?
— Это тоже тебе охранник рассказал? — не поверил Михаил и выглядел он сейчас растерянным.
Он повернулся к Китайгородцеву, ожидая объяснений. Объяснений у Китайгородцева не было. Он пребывал в не меньшей растерянности, чем Михаил. Его вид всё сказал Лисицыну.
— То есть и это, про Михаила, ты тоже не подтверждаешь? — изумился Лисицын, глядя на Китайгородцева с неприязнью.
— Я в первый раз об этом слышу, — пробормотал Китайгородцев.
— Пшёл вон! — с ненавистью прошипел Лисицын.
Китайгородцев ещё больше растерялся.
— Пшёёёл!!! — закричал Лисицын, не в силах сдержать ярость.
Китайгородцев поднялся из-за стола и пошёл прочь, по-стариковски приволакивая раненую ногу.
Хамза примчался в тот же день, не предупредив заранее. Он вошёл в комнату к Китайгородцеву с таким мрачным выражением лица, будто кто-то умер, и именно Хамзе предстояло сообщить эту печальную весть.
Китайгородцев сразу догадался, по какой причине случился этот внезапный визит.
— Здравствуй, Толик, — сказал Хамза. — Мне позвонил Лисицын…
— Догадываюсь.
— Он был в таком бешенстве…
— Могу себе представить.
— Я приехал, чтобы поговорить с тобой. Что тут происходит, Толик?
— Я не знаю, — честно признался Китайгородцев.
— Случилось — что? — требовательно спросил Хамза.
— Не знаю, — повторил Китайгородцев. — Хозяева сели обедать. Меня пригласили тоже.
— За стол? — удивился Хамза.
Не принято так было. Не по правилам. Всегда — хозяева отдельно, а у обслуги свой стол.
— Я тоже удивился. Но перечить ведь нельзя, — напомнил Китайгородцев.
Да, нельзя перечить, хозяину виднее.
— Я только позже догадался — зачем позвали, — сказал Китайгородцев. — Это всё Лисицын. Станислав Георгиевич. Что ему в голову взбрело, я не знаю, но он за столом начал какие-то странности рассказывать, а я должен был подтверждать.
— А почему ты должен был? — посмотрел внимательно Хамза.
— Я не знаю.
— Он мне сказал, что ты сам ему это рассказывал — про то, что видел какого-то человека здесь, рядом с домом…
— Это неправда!
— Что неправда, Толик? — осведомился Хамза. — То, что ты видел? Или то, что говорил об этом Лисицыну?
— Я не видел никого! — твёрдо сказал Китайгородцев. — И не мог, разумеется, ни о чём таком рассказывать Лисицыну!
Хамза вздохнул.
— Толик, я тебя знаю не первый год, и я тебе верю, — сказал он. — Но как ты думаешь, зачем всё это нужно Лисицыну? Чего он добивается?
Китайгородцев только пожал плечами в ответ. Если бы он знал!
— Но это точно — что он всё придумал? — уточнил Хамза.
Китайгородцев выразительно посмотрел на шефа.
— Просто я поверить не могу в то, что он на ровном месте закатил истерику, — признался Хамза. — Должно же быть какое-то объяснение.
Его можно было понять. Заказчик рассказывает такое, чему нет подтверждения, но не согласиться с ним — значит, обвинить его во лжи. Кто решится на такое?
— Он какой-то странный, — сказал Китайгородцев.
— Да? — насторожился Хамза.
— Вот этот дом, — повёл рукой вокруг Китайгородцев. — Вы ничего не чувствуете, когда находитесь здесь? Он давит. Он очень мрачный. Обычно жилище создают удобное. Уютное. А здесь неуютно. Здесь жутковато даже. Я не представляю, что должно быть в голове у человека, который такое мрачное жилище для себя построил. Если этот человек нормален, разумеется.
Китайгородцев посмотрел на шефа и повторил:
— Если он нормален.
Хамза был в замешательстве.