Я фокусировалась на этих незначительных отличиях, но все без толку. Я не могла сделать и глотка воздуха, и каждая клеточка моего тела кричала «беги»!
Вместо этого я схватила с подноса стеклянную бутыль и выдернула из нее пробку. Пряный запах перечной мяты обжег мой нос. Я подумала о бывшем не так давно утре. Сидя за обеденным столом вместе с моей семьей, я пила мятный чай. Джесса грела руки паром, поднимающимся от ее кружки, пока мама, прикрыв глаза, потерялась в грезах прошлого.
Воспоминание омыло меня освежающей волной, и я глубоко задышала. Мое сердце застучало увереннее. Может, эти средства для медитации все-таки работают.
Уильям отрегулировал металлический шлем на голове Оливии. Она спокойно сидела в кресле с откидной спинкой, лодыжки были скрещены, словно она прежде делала такое сотни раз. И, может, так и было.
― Навевает воспоминания, не так ли? ― сказал он мне, склонившись над Оливией и подтягивая ремень под ее подбородком.
Я округлила глаза на его умышлено несущую двойной смысл фразу.
― Ха, ха.
― Моя мамочка всегда зажигает мне свечу, ― сказала Оливия. ― Мне нравится играть с пламенем.
Уильям поднял бровь, словно был не уверен, стоит ли давать огонь маленькой девочке.
― Если это то, что помогает тебе войти в надлежащее душевное состояние, то, тогда, разумеется, ― пожав плечами, он установил свечу на столик и подкатил его к коленям Оливии. ― Открой свое сознание и позволь воспоминанию прийти к тебе. Если тебе что-нибудь понадобится, мы будем неподалеку.
Он поманил меня к себе, и я последовала за ним в его офис в смежной комнате, где нас ждал Логан. Так как белые простыни были убраны, мы могли видеть Оливию сквозь стеклянные стены. Я помахала ей рукой, но она была слишком занята попытками зажать пламя между пальцами.
Уильям воткнул провода в настольный экран. Вместо плоского и горизонтального, экран был вертикальным и изгибался вокруг нас, так что напоминал огромный пончик. Логан уже нашел, как забраться внутрь.
― Как ты пролез? ― спросила я.
― Просто нырни вниз, ― сказал Логан. ― Осторожно, не ударься головой.
Я присоединилась к нему внутри устройства. Повсюду вокруг танцевали и гонялись друг за другом белые огни, напоминающие светлячков на черном экране.
― Что это? ― спросила я.
― Разум Оливии решает, куда отправиться, ― Уильям нырнул под машину и появился рядом с нами. ― Когда видение придет к ней, эти огни превратятся в изображение, так что мы сможем прожить его вместе с ней.
― Прожить его? ― Логан потянулся, чтобы коснуться огонька, но его палец натолкнулся на экран. ― Ты имеешь в виду просмотреть?
― Ты увидишь, что я имею в виду, ― Уильям протянул нам шлемы и показал, что следует их надеть. ― Видение будет опираться на все пять органов чувств. Вы будете себя чувствовать так, словно сами видите это видение. Вы увидите его от лица Оливии.
Задрожав, огоньки стали собираться в единую группу.
― Начинается, ― прошептал Уильям. ― Держитесь.
Мои руки обхватили черные прутья. Толстые, кровавые царапины спускаются у меня по рукам, а в воздухе висит запах мочи и фекалий. Вокруг меня толпятся девушки-подростки в грязной школьной униформе.
В противоположном конце камеры зарычала брюнетка и прыгнула на спину рыжей девушки, схватила ее за волосы и дергала за них, пока у нее в руке не остался вырванный клок. Другая девушка в углу горланила песни на пределе своих легких. Ее голова лежала в куче фекалий, окрасив ее блондинистые волосы в коричневый цвет.
Внезапно я услышала короткий, отрывистый стук по бетонному полу. Мы все замолчали, даже поющая девушка. В конце коридора появилось два человека. Они недолго разговаривали, а затем более высокая фигура направилась к нам. Я разглядела темно-синюю униформу и коротко остриженные серебристые волосы. На ее лице было больше морщин, но черты лица не спутаешь. Председатель Дрезден.
Я поднялась на шатающиеся ноги и еще сильнее сжала решетку руками.
― Мамочка, ― сказала я. ― Ты должна отменить казнь.
Она оглядела меня несколько раз, словно не узнавала, кто я. Наконец, она встретилась со мной глазами и поморщилась.
― Я говорила тебе, Оливия. Ты знала, чего будет стоить получение заурядного воспоминания, но ты не желала слушать, не так ли?