— Да, но ты игнорировал меня. Словно я не существую. Никакого «привет», ни одного «извини». Ни даже «уйди с моей дороги».
Он вздохнул. Ясно, я ужасна. Парень перетащил меня через реку. Он оставил цивилизованный мир, чтобы доставить меня в целости и сохранности в Хармони. И вот она я, извожу его из-за чего-то, имевшего место, когда мы были детьми.
— Забудь. Это было давно.
— Нет, я хочу ответить. Я просто пытался придумать лучший способ сделать это, — он сглотнул один раз, второй, а затем погрузил весло в реку. Но его гребки больше не были уверенными и равномерными. Его движения рваные, нечеткие. Как будто он нервничает. Из-за чего? Меня?
— Помнишь тот день, когда они забрали Майки? — спросил он, уставившись на волны на воде.
— Как будто это было вчера.
Майки был старше нас на четыре года, и я не могу сказать, что знала его, но он выглядел в точности как Логан, если не считать более длинных волос. Я была в классе «5 лет до», когда мы услышали сирены, сопровождавшиеся топотом шагов. Мы столпились у дверей, вытянув шеи, чтобы заглянуть в коридор. И затем мы увидели его, Майки Рассела, конвоируемого двумя чиновниками АВоБ, его загорелые руки в электрических ограничителях были заведены за спину.
— Так ты помнишь, что ты сказала мне тогда?
Я покачала головой. Изображение того, как Майки уводят, отпечаталось у меня на сетчатке, но все остальное вспоминалось весьма смутно.
— Я сожалею?
— Ты повернулась ко мне и схватила меня за руку как раз в тот момент, когда Майки шел мимо нашего класса. Ты сказала 'Сделай что-нибудь', — его рука сжалась, и весло задрожало. — А я стоял там, как идиот, в то время, когда они забирали у меня моего брата. Я стоял там и смотрел, как и все остальные, несмотря на то, что моя жизнь больше никогда не будет такой, как прежде.
— Ох, Логан, — мое сердце сдавило. — Тебе было двенадцать лет. Что ты мог сделать?
— Что-нибудь, — он посмотрел вверх, и я снова увидела того маленького мальчика. Того, кто так много заботился о других и так тяжело старался, чтобы делать правильные вещи. Благородные вещи. Того, кто замолчал в тот день, и я до этого момента не знала почему. — Я мог бы поговорить с чиновниками и убедить их, что это был магический трюк, который мы выполняли. Или, возможно, заставил бы других детей согласиться, что это была хорошая шутка, что они по-настоящему не видели того, о чем сказали, что видели.
— Не думаю, что что-либо из этого сработало бы, — прошептала я.
— Может, мне следовало бы быть достаточно храбрым, чтобы заглянуть ему в лицо, когда его тащили мимо меня. Сказать ему, что я люблю его, чтобы он не чувствовал себя настолько одиноко. Но я этого не сделал. И именно поэтому я не мог с тобой говорить. Я не мог даже посмотреть на тебя, чтобы не услышать этих слов. Сделай что-нибудь.
Он слегка приблизился, стоя на коленях, и весь мир исчез. Больше не было весел, опущенных в воду, солнечных лучей, греющих мои плечи, не было листьев, скользящих по воздуху. Были только Логан и я, и эти слова между нами.
— Я не хотела причинить тебе боль. Я просто не смогу вынести упрек в твоих глазах.
— Я никогда не упрекал тебя. Ни единой секунды.
Минуту мы не разговаривали. Воздух вокруг нас был наполнен столькими мыслями, столькими эмоциями. В любую секунду он мог взорваться, и их избыток прольется на нас словно ливень.
— Возможно, я упрекал самого себя, — его голос тих, настолько тих, будто этих слов никогда ранее не произносили вслух, и сейчас ему страшно делать это. — И я перенес это на тебя. Прости.
Ты определенно так и сделал. Но давняя злость не появлялась. Мою грудь и так слишком сжимало. В ней нет места ни на что, кроме этой боли, которая разрывает меня надвое.
— Это то, о чем ты говорил на крыше, — сказала я. — Ты прыгнул со мной, чтобы попытаться исправить прошлое, — его губы искривились в подобии той улыбки, которая умерла пять лет назад.
— Я хочу, чтоб он гордился мной.
Бедные твои родители. Сначала они потеряли Майки, а теперь тебя.
И все-таки я не сказала этого вслух. Если я это сделаю, он может огорчиться, а затем я и вовсе разрыдаюсь. Если уж я пойду по этому пути, то стану думать о мамочке и Джессе, и во что я превращусь? В зареванную, ни на что не способную дуру.
Вместо этого я улыбнулась настолько широко, что у меня заболели щеки.
— Сколько еще до того момента, когда мы остановимся на ночь?
Глава 17
Солнце опустилось достаточно низко, когда Логан предложил остановиться. Мы вытащили лодку на берег и шли, пока не наткнулись на поляну, не слишком покрытую камнями. Поросшие мхом корни выступали из земли, и все сорта листьев деревьев — вееровидные, остроконечные, широколистные — валялись кучками под высоко возвышающимися деревьями. Здесь пахло землей, насекомыми и дождем, так не похоже на запахи металла и улиц города.