― Но…
― В свое время, Келли, ― мама отвела челку с моего лба, как делала тысячу раз до этого. ― У нас есть целая ночь, чтобы наверстать упущенное. Теперь ты дома.
Через десять минут меня со всех сторон атаковали капли. Душ сверху поливал водой голову. Вертикальные ряды насадок разбрызгивали воду на каждый дюйм моего тела. Из пола бил фонтанчик, чтобы уделить моим ногам особое внимание. Одна кнопка смешала воду с мылом. Другая добавила влажный запах по моему выбору. Третья заменила воду горячим воздухом, чтобы высушить капли на моей коже.
Я никогда толком не обращала внимания на душевые в цивилизации. Но теперь они казались роскошными. Даже чрезмерно. Я бы променяла что угодно на ведро горячей воды.
Я надела чистые носки, чистые тренировочные штаны и чистую футболку. От пара из душа запотело зеркало, и я смотрела на стекло, пока мое отражение медленно становилось четким. Я выглядела все той же. Конечно, кожа стала темнее. Черты лица немного заострились, но девушка, смотрящая на меня в ответ, выглядела в основном той же. Как такое возможно, когда столько произошло? Когда внутри я чувствую себя настолько по-другому?
Внезапно мне захотелось ударить по стеклу и увидеть, как из-под моего кулака расползутся трещины. Я не могла вынести вид той девушки, которой я была раньше. Такой молодой. Такой бестолковой. Ждущей, когда мое воспоминание о будущем скажет мне, что делать, как себя вести, что чувствовать. Я на самом деле считала, что воспоминание принесет мне счастье до конца времен. Я не могла бы ошибаться сильнее.
Я распахнула дверь ванной комнаты. Меня окутал поток холодного воздуха, и я ощутила сладкий запах томатов, идущий из столовой. Две матери, собирающие глубокой ночью перекус для своих детей. Ничто не могло бы быть более невинным. Но вокруг были секреты. Вещи, о которых моя мама мне не говорила. Так что настало время для ответов.
Я похромала в столовую, в животе у меня заурчало в ответ на запахи чеснока, томатов и базилика. Эстер подняла взгляд от пищевого комбайна и указала на стол.
― Садись. Еда для тебя будет готова через тридцать секунд.
Моя мама помогла мне сесть за стол. Как только я уселась, Эстер поставила передо мной исходящую паром тарелку с тыквой-спагетти. Я даже чувствовала вкус хрустящих тыквенных нитей, окруженных насыщенным, булькающим соусом. Они скорее сделаны промышленно, чем вручную, но я собираюсь хватать пищу пальцами и запихивать прямиком в рот.
Затем я заметила Логана, который уже сидел за столом. И даже несмотря на то, что у него был комплект приборов и тарелка с едой, он сидел терпеливо. Дожидаясь меня.
― Хорошо выглядишь, ― сказал он.
Его влажные волосы топорщились во все стороны, и на нем была надета фланелевая пижама. Внезапно я почувствовала голод совершенно другого рода.
Покраснев, я украдкой бросила взгляд на свою маму. Она готовила чай из перечной мяты, и если она и заметила парные растительный браслеты на наших запястьях, то не упомянула об этом.
― Как и ты, ― сказала я.
Эстер устремилась ко мне с набором приборов.
― Ешьте. Еда остынет.
Ей не нужно было предлагать дважды. Логан и я жадно набросились на еду, и в течение нескольких следующих минут были слышны лишь звяканье вилки и хруст тыквы.
Когда мы закончили, моя мама подняла мою травмированную ногу и устроила ее у себя на колене. Мазь Поттса сошла. Там, где была моя лодыжка, была шишка цвета баклажана.
― Что произошло? ― спросила она.
― Застряла в скале. ― Я попыталась отстраниться. ― Я буду в порядке, мамочка. Чувствую себя уже куда лучше.
Она удержала мою ногу.
― Я не смогла ничего сделать для тебя. По крайней мере, позволь мне забинтовать твою лодыжку.
Я кивнула. Пока она ухаживала за моей травмой, мы с Логаном все рассказали нашим матерям. От прыжка со здания из стекла и стали и до хижин в Хармони, до отношений Майки с Анжелой. От моих новоприобретенных паранормальных способностей до моих планов по спасению Джессы.
Пока мы говорили, моя мама, кажется, ушла в себя. Она размазала по моей лодыжке гель и обернула ее бинтом с встроенной ультразвуковой терапией. Когда не осталось ничего, что можно было бы сделать, она замерла, сложив руки перед собой.
― Мама? ― спросила я, в ноге у меня мягко гудело. ― Какие у Джессы были волосы, когда они ее арестовывали?
Она моргнула, словно не совсем уверенная, почему это имеет значение.
― Она умоляла ей их нарастить. Все девочки в ее группе так сделали. На прошлой неделе я уступила.