Поэтому, только так нужно понимать рассказ о Сатра-Тифоне: из зависти и ненависти он совершил ужасные дела и, приведя в расстройство все на свете, наполнил злом всю землю и море и потом понес наказание. А мстительница, сестра и жена Осириса, обуздав и уничтожив бешенство и ярость Тифона, не пренебрегла борьбой и битвами, которые выпали ей на долю, не предала забвению и умолчанию свои скитания и многие деяния мудрости и мужества, но присовокупила к священнейшим мистериям образы, аллегории и памятные знаки перенесенных ею некогда страданий и посвятила их в качестве примера благочестия и одновременно ради утешения мужчинам и женщинам, которые претерпевают подобные же несчастия.
***
По приказанию военоначальника Лай к Ал-Ма-Гарат и окружающей ее громадной толпе народа был вытащен из ямы человек, названный при рождении Уггалом, но больше известный под именем Сатра. Окружающие Гарат люди терпеливо ожидали длинной речи Великой Ал-Ма, но она стояла, опустив глаза к земле, вся погруженная в свои думы.
Наконец привели на веревке Сатра. Нептун теперь увидел своими глазами человека, который долгих тридцать монколосолан был кошмаром мира Солимос, принесшим в него раздор, ненависть, погубивший миллионы людей.
Он заросший волосами, страшно исхудавший, в грязных вымазанных землей и собственными нечистотами одеждах, издавал страшное зловоние и еле волочил от голода ноги.
Его пришлось поставить в отдалении, что бы ветер относил в сторону, исходящий от узника тяжелый смрад. Гарат посмотрела на человека принесшего ей столько зла без всякого любопытства, без ненависти, не испытывая чувства радости, перед возможностью воздать ему злом за зло. Она думала не долго, сразу вынесла приговор:
– Этому нечестивцу нет места среди живущих в Солимос! Злодеяния его очень велики!
Голос Гарат, тихий и немного печальный, звучал в тишине, ему с жадностью внимали люди, окружающие ее.
– Он спорил с Кронидами и Уранидами – пусть ему вырвут язык! – объявила она. – Он насиловал – пусть его оскопят! Он посмел поднять руку на Кронида Алмос… Пусть за это ему отрубят руки по локоть! Он вышел из земли, пусть возвращается в землю обратно! Закопайте его потом в землю живьем!
Сатра был безразличен к происходящему. Его потащили к месту казни. Он не сопротивлялся, не высказывая никаких чувств.
Никто из присутствующих не захотел смотреть на мучения Сатра. Для всех он уже был мертв.
– Келлис-Сонс! – спросила Гарат. – Справедливо ли это? Не слишком ли тяжел для него мой приговор?
– Нет, царица! – ответил Келлис и поднял взгляд к небу. – Ты ни в чем не нарушила наши законы.
Давно еще людям было известно: любое деяние, хорошее или плохое не проходит никогда незамеченным. Его след всегда глубок, он подобен горному ущелью, и этот след всегда коснется людей других поколений, независимо от их желания помнить события седой старины. Потомки всегда получают в дар наследие прошлого.
Гарат краем глаза увидела, как Геката тесней прижалась к Нептуну. Гарат даже немного позабавило, что эту молодую тинийку так напугал ее приговор. Но Геката, жившая в чужом мире, просто еще не научилась воспринимать законы древнего мира, не могла понять, почему Ал-Ма так спокойно вынесла приговор страшной казни и никто этому не удивился.
Крик Сатра прозвучал где-то вдали. Все ждали.
Наконец палачи, из числа горцев, свершивших казнь, вернулись. Они подошли для ритуального очищения к Хранителям Жизни, которые держали заранее в установленном месте жертвенного барана. По поверью горцев баран или козел принимал грех убийства и все следующие за этим несчастья на себя. Хранитель Жизни под грохот барабана объявил бедное животное виновным в смерти Сатра. Палачи вытерли окровавленные руки о баранью шкуру и Хранитель Жизни, показывая на кровь на его шкуре, как на следы преступления, объявил приговор, согласно которому баран должен немедленно умереть под ножом мясника. Когда баран был зарезан умелой рукой забойщика, и кровь животного образовала темную лужу, к ней снова подошли палачи, каждый из которых держал в руке по одной стреле. Они окунули в баранью кровь наконечники стрел, и пошли к горам. Палачи должны были выпустить из лука по одной стреле в разные стороны подальше от места казни. Уносящиеся вдаль стрелы должны были отнести в сторону прочь и рассеять все дурные мысли, проклятия казненного и его преступления, и что бы никогда не нашли сюда дорогу для мести черные демоны, которые служили казненному. Хранитель Жизни прочитал ритуальное заклинание, поворота времени, объявив напоследок сегодняшний день вчерашним днем. Такими магическими действиями запутывали следы от мстительных нападок злых сил в древнем мире.
Келлис-Сонс на протяжении приговора и казни Сатра был неподвижен. На его окаменевшем лице не дернулся не один мускул. Но его молчание и холодное, показное спокойствие лишь выдавало, что он внутри сдерживает себя изо всех сил. Сласа, заметив это, не выдержала его терзаний мук и подошла к нему вплотную. Она что-то стала ему шептать, Келлис-Сонс по мере того, как она ему говорила, начал меняться в лице. Его охватило волнение и он, схватив Сласа за руку, вдруг закричал, голос Келлис-Сонс прозвучал как крик раненого зверя:
– Сласа! Почему ты столько молчала об этом? Где же наш сын?! Покажи мне его скорее!!!
Сласа вытирая слезы выкрикнула:
– Келис, подойди к своему отцу!
Один из кейторов Борра, крепкий, уже не первой молодости мужчина шагнул вперед и предстал перед Альгантом.
– Соли-соли, Альгант! Отец, – сказал он, – я, твой сын, пред тобой! Разреши мне отныне называть тебя отцом и обнять твои колени?
Они посмотрели в глаза друг друга: отец и сын. Келлис-Сонс хотел что-то сказать, но спазмы сдавили ему горло. Он протянул руки к сыну, но покачнулся и неожиданно для всех упал навзничь. К упавшему Альганту бросился сын и другие люди.
– Нет! – закричал Лай, одним из первых подскочив к Альганту.
– Ур-Ан, я ухожу к тебе счастливым…, – еле слышно прошептал Келлис-Сонс и навсегда застыл с улыбкой на лице.
– Он не дышит! – отчаянно выкрикнул Келис.
Среди гомона и шума голосов раздался плач старой Альмаз:
– О, горе мне! Я погубила тебя своим известием! Зачем, зачем ты ушел к звездам так рано?
Весть о внезапной смерти Властелина в мгновение ока разнеслось по поселку.
–
Глава 18.
К смерти привязана жизнь. К жизни привязана смерть.
Вечно никто не живет. Годы у нас сочтены.
Если же вдруг человек вечно живущим бы стал,
Злые болезни тогда были б ему нипочем!
***
Огромное горе охватило тысячи людей. Все царство Акилисена погрузилось в печаль и уныние. Люди, услышав о смерти своего шара, отправились скопищами к его селению, что бы отдать последние почести Альганту. Из окрестных селений вышли целые толпы народа. Люди шли днем и даже ночью. Каменистые дороги и горные тропинки, тускло поблескивающие в темноте. По ним под предводительством проводников, шли люди, неся в руках зажженные факелы. Тысячи ярко горящих факелов, напоминали движение звезд на небосклоне. Эти мерцающие огоньки скорби были видны издалека.
К утру пришли люди из ближайших селений. В полдень количество людей удвоилось, а к вечеру их стало очень-очень много.
Для ушедшего к звездам Альганта был приготовлен гигантский погребальный костер, на вершину которого положили завернутое в пурпур тело царя.
Нептун и Геката смотрели на волнующееся людское море и поражались многочисленности царства Акилисена. Многие Горцы, здоровенные бородатые мужчины, погруженные в траур, плакали. Женщины горцев царапали себе лица, голосили, рыдали и обливались слезами, так, как будто потеряли кого-то из своих родных. И не было никакой неискренности в их слезах. Весь народ горцев был подавлен случившимся несчастьем, и скорбел подобно тому, как осиротевшие дети, потерявшие одновременно и отца и мать.