Тинийцы жили по закону группового брака, который охотно признавали и считали высшей нормой жизни, а россы его чуждались, воспримемся семью, как нерушимое целое. Конечно, у Тинийцев тоже были семьи, но внебрачные связи и дети, появлявшиеся от них, позором не являлись. Как правило, у тинийки только двое из четверых ее детей являлись зачатыми от ее законного мужа, остальные были от других мужчин. Матрилинейное родство было основой. Отцовство в расчет не принималось. Но тинийцев это нисколько не шокировало, они были очень мирным народом и воспринимали это совершенно спокойно, потому, что главой семьи у них была женщина, а дети и муж принадлежали ей.
Теперь с этим противоречием восприятия жизни столкнулась Милана, которая принадлежала к народу Росс. Ей было о чем задуматься. Потому, что ее горячее любимый ей муж был Тиниец. Он был Альгант, но все равно оставался тинийцем.
Милана сидела и думала, но никакие мысли ей не лезли в голову. Единственное, что она поняла после короткого раздумья, было то, что ее муж будет любить какую-то деву-тинийку и когда он вернется с праздника, она должна будет смотреть на него с любовью и ласково ему улыбаться?! Для нее это было просто невыносимо гадко! Милана, не вполне понимая, что делает, схватилась за нож, висевший на ее поясе. Ее любимый муж ей изменит? Как это такое можно стерпеть?
Реута проследила действия дочери и с улыбкой сказала ей:
— Ты хочешь убить своего мужа Нептуна? За что?
Милана смешалась, услышав этот вопрос.
— Дочь моя, принимай действительность, какая она есть на самом деле, — рассудительно сказала Реута. — Твой муж Тиниец и царь, исполнить это — его долг. Он не может поступить иначе, он обязан выполнить его. Его долг перед народом и любовь к тебе это не одно и тоже!
— Я понимаю, — дрожащим голосом сказала Милана, — Мама, но я люблю его больше жизни! Как бы ты чувствовала на моем месте измену мужа. Он будет любить на празднике другую женщину! Это… — Милана была в состоянии нервного потрясения.
Реута подошла к дочери и, встав на колени рядом с ней, обняла ее:
— Не переживай сильно! Это не все так страшно как ты думаешь. Нептун любит тебя, я поняла это по его виду. После прихода Си-лот и разговора с ними он долго не мог прийти в себя, и сейчас прибывает в состоянии, которое испытываешь ты. Его эта новость тоже не обрадовала. Он сейчас в мучительном раздумье, но никто не может ему помочь. Он даже не знает, как рассказать об этом возложенном на него долге тебе, а ты готова броситься на него с кинжалом. Все это делается против его желаний! Пойми это!
Милана это понимала, только что с того!
— И вот, что я хочу, Милана, сказать тебе! Теперь ты — царица государства Таоросс! И тебе, как царице, теперь тоже придется участвовать в этих праздниках!
Милана с ужасом посмотрела на мать. Как и ей придется тоже? О, Ур-Ан! Она женщина росс, должна участвовать в этом?!
Реута села рядом с дочерью и немного помолчав, сказала:
— Послушай, что я расскажу тебе… Я — тинийка. Как следовало по законам нашего народа, когда мне минуло четырнадцать солнечных кругов, я попала на праздник Ур-Ана. Меня тогда влекло все неизвестное, хотелось доказать всем на что я способна. Мне хотелось мужской страсти, и быть любимой. На празднике в ночи выбранный народом тиниец сочетался браком с девушкой, моей ровесницей, которую я хорошо знала. А потом я оказалась в кругу мужчин и женщин. Меня обнял какой-то молодой тиниец, и дальше было все, о чем я мечтала! Его сменил другой. Потом третий. Этот третий мужчина и был твой отец. Он был росс, но он сам пришел на праздник. Зачем? Что его, человека синей полосы радуги, привлекло в развлечениях тинийцев? Ты, Милана, этого не знала. Ты удивлена? Да, я вижу. Но после праздника твой отец сам пришел ко мне. Мы стали встречаться. Через год я стала его женой. Еще через год родилась ты. Видишь сама, праздник Ур-Ана, не помешал нам быть с твоим отцом счастливыми! Но я больше не участвовала в праздниках Ур-Ана и больше других мужчин я не знала. И я не жалею об этом. Поэтому праздник Ур-Ана никак не сможет разрушить твоего счастья, Милана! Одну ночь, в каждый длинный солнечный круг, вам предначертано Судьбой не принадлежать друг другу в этом мире. Но остальные дни и ночи — нераздельно принадлежат только вам одним.
— Мама, а ты этого мне не рассказывала! — произнесла Мила.
Реута посмотрела на Милу, покачала головой и снова посмотрела на Милану:
— Нептун сейчас нуждается в твоей поддержке. Ему нужна твоя помощь, Милана! Помоги ему справиться с этим несчастьем! Я не знаю, как назвать это, по-другому, только не казни его напрасно! Поговори с ним, а еще лучше, пусть он придет сюда. Мы сможем утешить его словами.
— Понимаю, — тускло ответила Милана и ушла в свои мысли. Но тут же встала и вышла за дверь.
Мила и Реута переглянулись и занялись приготовлением пищи, думая каждая свои думы.
— Мама, а почему Нептун стал царем? — спросила Мила. — Это ему было нужно?
— Только он и подобные ему Альганты, воспринимают беду народа, они знают, что нужно людям. Быть Альгантом — значит нести на себе обязательства перед всем миром. Но Альгант не мыслит другой жизни. Нептун мудр, велик, справедлив и готов идти защищать нас, тинийцев, даже ценой собственной жизни! Он способен на подвиг! Он не просто бог, он — великий воин и герой!
— Ой, мама, ты так его обожаешь? — спросила Мила.
— Я боготворю его! — серьезно ответила Реута. — Я еще не встречала в своей жизни никого, кто за короткое время сумел бы столько много сделать для нашего народа!
— Я хотела бы, что он был всегда с нами! — скакала Мила. — Но быть его женой мне не написано в книге судеб…
Реута сначала ничего не ответила ей. Потом сказала:
— Он царь. Тинийцы строят сейчас для него большой дом в два этажа. Там мы там будем жить вместе с ним! Ты тоже. Потому, что твоя сестра — Ихор-Са, носящая корону и царица царства Таоросс. Мы теперь его слуги, так определила книга Судеб, и мы должны всячески заботиться о нем.
На пороге появилась Милана, и следом за ней вошел Нептун. Лицо его было печально.
Милана и Нептун, молча, уселись на скамью. Повисло тягостное молчание. Реута решила его нарушить:
— Мы знаем все, Нептун, и думаем, как помочь тебе и Милане.
— Тут никто не может нам помочь, — произнес Нептун. — Не прошло и десяти коротких солнечных кругов, как я женился на Милане, как вдруг от меня требуют участие в празднике Ночи и выполнение на нем ненавистного мне ритуала.
Нептун заговорил снова, словно оправдываясь перед ними. Сейчас он не был Альгантом, он казался простым человеком, которого постигла беда.
— Там, где я раньше жил, такого ритуала нет. Поэтому, я не знаю, как это исполнить! И еще… мне очень тяжело, что моя жена Милана… будет смотреть на меня как предавшего ее чувства и любовь к ней. Мне будет крайне тяжело выполнить долг царя, потому, что я знаю, как будет тяжело ей! Это уже непосильный груз на моих плечах! Но и это не все!
Разве тинийцы ведут себя так? — подумала Реута, но промолчала.
— А что еще? — наивно спросила Мила стоявшая поодаль.
— Кто будет эта девственница-тинийка? Я не знаю! И я совсем не люблю ее! Я не могу любить девушку, которой раньше никогда не видел! Понимаете, не могу! И это тоже не все!
— ???
— Милана знает, что я мужчина, я умею любить всю ночь, она подтвердит это! Но я никогда не смогу любить девушку, когда на меня будут смотреть сотни чужих глаз! — Нептун схватился руками за голову и простонал: — Чем больше я думаю об этом, тем мне становиться все страшней!!! Кто это придумал? Я не могу исполнить то, что они от меня хотят! Я не смогу! Я — кейват, только кейват. Зачем мне это? Зачем от меня требовать невозможного? Есть черта, через которую я не могу переступить! Я напуган, я боюсь этого праздника. Мне легче сразиться со львом, или тремя десятками гутиев в одиночку! Что мне делать?!