— Я не собираюсь отнимать у тебя твою комнату. Живи в ней, — разрешил Георгий и спросил:
— Что вы тут едите?
— Что придется, господин, — ответила Нунмашда. Ее сын вступил в разговор:
— Бедняку лучше умереть, чем жить,
Если у него есть хлеб, то нет соли,
Если у него есть соль, то нет хлеба,
Если у него есть мясо, то нет ягненка,
Если у него есть ягненок, то нет мяса.
А у нас нет ни хлеба, ни мяса, ни соли… Господин, зачем ты спрашиваешь это? Моя мать и сестра не ели досыта уже три шареха!
Георгий понял не все, но почесал в затылке и крякнул с досады. Оказывается, быть рабовладельцем не так просто. Рабов-шуб оказывается кормить тоже надо!
— Ушшум-Анна! — подозвал Георгий парня. — Вот золото! Возьми. Иди на рынок, купи пшеничной муки, свежего мяса, сыра, зелени, кунжутного масла, смолы тамариска и сикару. Соли тоже нет? Покупай еду на всех, а не только на одного меня. Найми человека, что бы помог донести покупки. Иди!
— Все сделаю, господин!
Когда Ушшум-Анна ушел, Георгий отдал распоряжение готовить дрова и затопить печь во дворе, чтобы печь лепешки. Сам нарубил ножом кукри дрова для печи и отдельно для шашлыка. Принес свои шампуры.
Скоро вернулся Ушшум-Анна нагруженный провизией. Пока женщины пекли хлеб, Георгий самостоятельно зажарил мясо на шампурах, и, узнав, где находится столовая в доме, приказал раскладывать еду на невысоком столике. Мясо женщины обсыпали зеленым луком, развели горчицу. Когда все было готово, он пришел и сел на циновку, его слуги остались стоять рядом.
— Садитесь и ешьте! — пригласил Георгий. — Ку нинда. Наг сикару.
Они не сдвинулись с места.
— Я плохо говорю на вашем языке? — спохватился Георгий.
— Нет, господин, — отозвался Ушшум-Анна. — Слова ты произносишь не все правильно, но я хорошо понимаю тебя… Я — твой шуб и поэтому должен насыщать свой желудок в другом месте.
— Я жил в Альси и Таоросс, — сказал Георгий. — Я видел ануннаков. Я служил им. Я их слуга! Я ел пищу рядом с ними. Инанна, Энки. Всегда вместе. Ануннаки ели рядом со мной. Они никогда не прогоняли меня. Почему я должен прогонять вас?
На лицах слуг промелькнуло недоумение и недоверие.
— Господин говорит правду? — поинтересовался Ушшум-Анна.
— Зачем мне лгать? Я привык к другим порядкам, не таким как у вас. И я ничего не собираюсь изменять для себя. Если ануннаки так поступают со своими слугами, то значит, это правильно, и я буду поступать так! Садитесь рядом со мной и ешьте! Я так хочу!
Они смущенно согласились, робко расселись вокруг столика, на которой была разложена изысканная еда, вкус которой они уже давно забыли.
Так состоялось знакомство.
На следующий день Георгий в сопровождении Ушшум-Анна посетил городской торг. Там Георгий приоделся по последней шумерской моде, что бы сильно не выделяться своим тинийским нарядом, изготовленным из мягких конопляных нитей, в городской толпе. Шумерская одежда была совсем простая. Мужчины носили юбку из пальмовых волокон ниже колен и накидку, которая не имела рукавов, а представляла собой простой прямоугольный кусок ткани. Нижнего белья шумеры не носили, как мужчины, так и женщины. Сандалии Георгий решил оставить свои. Они были удобны и к ним он привык.
Через несколько солнечных кругов к Георгию пришли в дом несколько шарт, двое из них участвовали в суде над ним, но сейчас они пришли к нему в гости. Георгий гостеприимно встретить их и провел в дом.
За эти дни он успел приобрести кое-какую мебель из тамариска и платана, но шарт предпочли рассесться на циновках в комнате для гостей, которая находилась на первом этаже дома. Георгий приказал Нунмашде и Нидабе подать гостям сикару и тростниковые трубочки-соломинки.
Древнейший Шумер знал всего четыре напитка: вода, ячменное пиво, вино и молоко.
Молоко было редкостью. Мало кто держал коров, которые требовали ухода и больших пастбищ. Много больше было коз, которые были неприхотливы и всеядны. Но коза дает совсем мало молока. Поэтому молоко пили крайне редко или пили понемногу.
Сказать, что воды было много, означает сказать неправду. Рядом с Унугом протекала могучая река Буранун и находилось множество оросительных каналов. Только эта вода не годилась для питья. Ее приходилось отстаивать, процеживать и даже кипятить. Кровавый понос был частым явлением. Воду для питья черпали из глубоких колодцев и небольших речушек, выходящих из-под земли и ключей. Часто за ней приходилось далеко ходить.
Вина было очень мало. Этот напиток являлся роскошью, его пили только по большим праздникам.
Зато пиво варили повсеместно и в огромных количествах. История утверждает, что в Шумере были десятки сортов различного ячменного пива. Его пили все, за исключением грудных детей. Даже дети обоего пола. Только сильно разводили водой. Люди побогаче пили неразбавленное финиковое пиво в больших количествах. В домах тамкаров, перед гостем, если он пришел надолго, по делу или просто так, ставили в ногах кувшин сикару литра на полтора-два, и тот неторопливо, через соломенную трубочку пил его.
Угощать едой было не принято, исключением была только свадьба или званный ужин.
— Мое шуму Иби-Наннар. — назвался Георгию седобородый лысый шарт, который председательствовал в суде. — Как ты живешь в своем новом доме?
— Я рад гостям! — расплылся в улыбке Георгий. — Я доволен своим новым домом.
Шарт, как догадался Георгий, пришли смотреть не как то, как он обустроился, а по делу. Шарт знали о ценном грузе, который привез Георгий, и начали осторожно выяснять, не собирается ли он совершить еще один поход за лесом в Праутад.
— Через три-четыре шареха, — ответил, немного подумав, Георгий. — Для этого путешествия понадобится очень много кораблей. Я только три солнечных круга в Унуге и совсем не знаю тамкаров. Я не знаю еще, с кем нужно договариваться.
Шарт переглянулись, и один из них сказал:
— В твоем лице, Георг, город приобрел очень ценного тамкара. Мы поговорим со своими людьми о предстоящем предприятии. Суда мы найдем. Столько, сколько нужно. Был бы груз. — Пожаловался: — Мы приезжаем и часто ждем лес по двадцать-тридцать солнечных кругов.
— Лес будет. Его доставят быстро и много, — пообещал смело Георгий. — Мне помогут Ануннаки, или даже сама Инанна!
— Это хорошо! — заметил Иби-Наннар.
Два других шарт, люди среднего возраста оживились, услышав про Инанну.
— Инанна — Великий Ануннак! — сказал один из них. — Она приходит с неба и держит в своих руках Книгу Судеб всех народов, которую ей вручил сам Энмешарра — Владыка всех Судеб! Ты видел ее?
Георгий позволил себе улыбнуться.
— Не только видел, но даже жил с ней под одной крышей! И еще с тремя ануннаками.
— Какая она? — стали выспрашивать шарт. — Расскажи нам.
Георгий задумался, что рассказать? Эти шарт напоминали ему детей, которые хотят услышать чудесную сказку.
— Инанна — очень красивая вечно юная девушка! — начал рассказывать Георгий, умело мешая правду с вымыслом. — Она звезда, спустившаяся на землю. Ее красота затмевает солнце и звезды. Ее лицо и тело как молоко, глаза — синее небо. Когда она говорит — слышится пение и даже птицы умолкают. Она знает, что думают люди, она видит будущее. В гневе она ужасна — стоит ей сказать слово, и все люди мертвыми падут на землю.
— И она не убила тебя? — шарт слушали, затаив дыхание.
— Я не сделал ей никакого зла, — ответил Георгий. — Ануннак Энки, которому я служу, дружен с Инанной. Я служил им обеим и остаюсь их слугой.
Шарт сидели и не знали, верить им или не верить в рассказ Георгия.
— Правда ли, что Инанна и другие ануннаки ростом с финиковую пальму?
— Нет, они такого же роста как мы, — возразил Георгий.
— Мы слышали, что они видны как дым. Это правда?
— Нет. Они имеют тела, как и люди. Но они много мудрее и сильнее людей.
— Э… — протянул один из шарт, — скажи, а видел ли ты Инанну, без … одежды?
— Один раз всего, — ответил Георгий. — Она делала омовение в реке.