За уснувшей на зиму под толщей льда рекой Глантар пейзаж не радовал глаз. Унылая однообразная картина была везде одинаковой: ровная как скатерть спеть, укрытая снежным ковром. И лишь изредка над землей поднимались группки куцых низкорослых деревьев со стволами и ветвями, осыпанными инеем, точно заросли кораллов, поднятые со дна океана. Но никто из спутников Вернигора не печалился и не хандрил. Вед, никогда прежде не покидавший Занбаар, с интересом глазел вокруг. Роальд из Таладара, успевший понять, что Вернигор не собирается брать его в плен по-настоящему, заметно приободрился и наслаждался свободой. А принцесса и ее служанка и вовсе с каждой милей пути становились все веселее и радовались тому, что, наконец, опять ступили на землю Армаиса. Один только Вернигор был суров и молчалив. Мыслями он был погружен в заботы, свалившиеся на него.
— За все время, что мы в пути, он не произнес почти ни слова, — заметила служанка принцессы, тронув Веда за рукав.
— Много всяких дел, которые ему надо обмозговать, — пожал плечами молодой воин, — Думаешь, легко руководить орденом?
— Мы ему мешаем? — виновато спросила девушка, — Мало ему своих забот, так еще приходится возиться с нами.
Они ехали верхом бок о бок чуть в отдалении, в то время, как Роальд впереди них сопровождал принцессу. Вернигор, о котором говорила служанка, возглавлял маленькую кавалькаду.
— Ты всегда всех жалеешь? — улыбнулся Вед, видя опечаленное лицо собеседницы, — А есть ли имя у такого доброго создания? Или как у некоторых — только дурацкое прозвище?
Увидев, какой язвительный взгляд Вед бросил в сторону принцессы, служанка смутилась, словно опять почувствовала себя виноватой. Теперь, когда с переодеваниями в принцессу было покончено, она и Эйнифар снова были одеты в мужские костюмы, удобные для дальних верховых переездов.
— В моих жилах течет кровь степного народа, — промолвила девушка, — У нас не принято сразу называть свое имя. Но с тобой, господин Вед, мы уже давно знакомы. Поэтому зови меня Намадат.
— Красивое имя, — одобрил Вед, — Такое же, как ты сама.
Точно услышав его слова, бывший наместник Южной Аладании вдруг обернулся в седле и ожег Веда строгим подозрительным взглядом. Спустя мгновение обернулась и принцесса. Ее взгляд был скорее растерянным и огорченным.
— Чего они все оборачиваются? — притворно удивился Вед, — Так и шею можно вывихнуть.
— Может, нагоним их? — смущенно предложила Намадат.
— Нет уж, — возразил Вед, ухмыляясь в спину принцессе и наместнику, — Вернигор приказал ехать цепочкой по двое. Так и должно поступать.
Сам Вернигор неожиданно остановил коня и привстал на стременах, глядя в серое зимнее небо. Из-за облаков к нему слетела птица. Ворон опустился на плечо гроссмейстера, и позволил снять с шеи привязанное к шнурку письмо.
— Нам что-то пишут, — оживился Вед, глядя, как птица снова исчезает в небе, а Вернигор разворачивает скатанное трубочкой послание.
— Вам? — переспросила служанка принцессы.
— У него нет от меня секретов, — с важным видом объяснил Вед, — Так предписано правилами ордена — у учителя от ученика не должно быть тайн.
— Правда? — удивилась Намадат, — А я в Азатане слышала, что все должно быть наоборот.
— Ты ослышалась, — не моргнув глазом, заявил Вед и пришпорил коня, — А теперь, пожалуй, подъедем ближе.
Остальные последовали его примеру, видимо, тоже считая, что Вернигор не должен секретничать.
— Это от моего вестника Эзельгера, — дочитав письмо, сказал Вернигор, — Он хочет сообщить новости, которые нельзя доверять бумаге. Видимо, узнал нечто важное: они с Элиа возвращаются из Дальноземья. Эзельгер хочет встретиться поскорее и будет ожидать меня в Тамбулдуре.
— Для нас довольно удобно, — заметил Вед, — Это в сутках пути отсюда, верно?
— Да, — подтвердил Вернигор, вглядываясь в бескрайний степной простор, — Но письмо странное. Уклончивое, витиеватое.
— Разве не так пишут эльфы? — пожал плечами Вед.
— Не Эзельгер, — возразил Вернигор, — Насколько я успел его узнать, он отличается от других эльфов.
— И что мы будем делать? — спросил Вед.
— Надо узнать, в чем тут дело, — просто ответил Вернигор, — Заедем в Тамбулдур. Это почти по дороге, и дамы отдохнут там в тепле. А ты что скажешь, господин Роальд?
— Я ваш пленник, — пожал плечами Роальд, — Кроме того, вы взяли меня с собой, чтобы защищать принцессу и ее спутницу, — он поймал взгляд служанки и быстро отвел глаза, — Вот так я и буду делать.
— Хороший ответ, — одобрил Вернигор, наклонился вперед и оправил упряжь на своей лошади, — Стоит нам поспешить выбраться на тракт. Мне не нравится тишина и запах снега. Будет буран.
* * *— Да уж, будет буран, — глядя в зеркало, усмехнулся Эверонт.
Армаисская степь в квадрате темного стекла помутнела, словно на зеркальную поверхность накатила волна. В следующий миг волна схлынула, и появилось отражение человеческой фигуры в свободном темном одеянии. Некто по ту сторону стекла стоял в темной комнате, словно нарочно забравшись в самый сумрачный ее угол, скрывая лицо островерхим капюшоном своей мантии.
— Все начнется с минуты на минуту, — кланяясь, проговорил неизвестный, — Но они, конечно, не поймут, что снег и ветер вызваны колдовством. Буря будет недолгой, но когда она стихнет, эти люди окажутся совсем не там, где ожидали.
— Чудесно, — одобрительно заметил Эверонт, — Какую мзду ты испросишь на сей раз за свои услуги, чародей?
— У меня есть одна просьба, — в угодливом тоне его собеседника послышались вкрадчивые нотки, — Ты ведь хочешь заманить в ловушку не только этого Вернигора, но и Элиа Рассказчика с друзьями?
— Я намерен сделать так, чтобы дверь выбросила их не в том месте, где они рассчитывали, — кивнул Эверонт, — Но какое отношение к этому имеет твоя награда?
— Самое прямое, — ответил чародей, скрытый темной одеждой, — Один из спутников Элиа, эльф по имени Эзельгер, везет при себе меч. Позволь мне взять его себе.
— Тебе нужен меч? — удивился Эверонт и пренебрежительно усмехнулся краешком рта, — Ты и вилкой не способен никого уколоть.
— Верно, — покладисто согласился чародей, и его голос вдруг стал жутким и гулким, словно слышался из-под земли, — Моя сила в другом. Совсем в другом. Так я могу взять этот меч?
— Конечно, возьми, — с царственной снисходительностью кивнул Эверонт, — Ты, гляжу, закутался до бровей. На меня нагоняешь страх, а сам не боишься, что тебя могут увидеть? Ворожишь средь бела дня.
— Как видишь, я на все готов для тебя, владыка, — прежним угодливым тоном молвил чародей, — А если увидят… Мало ли для чего я гляжу в шар? Да и кто увидит?
— Госпожа Арла. Разве она не видит все, что делается в Аструме? — возразил Эверонт.
— Ей не до меня, — пожал плечами его собеседник, — У нее сейчас свои заботы.
— Ладно, — Эверонт жестом отпустил чародея, — Я скажу Иарсулу, чтобы оставил для тебя этот меч.
Зеркало вновь стало мутным, а потом отразило пустынный зал, Эверонта и Зиирха, выглядывающего из-за спинки его кресла.
— Что-то не так, господин, — недоверчиво проскрипел оборотень, — Зря вы обещали ему этот меч.
— Я уже и сам понял, Зиирх, что наш маг-чародей темнит, — задумчиво глядя в зеркало, ответил владыка Эверонт, — И меч он выпросил не спроста. Пусть пока заберет его. Пусть думает, что может и дальше обводить меня вокруг пальца. Пока.
* * *Не успела Ульгит толком дать волю слезам, как шар на столе опять вспыхнул светом. В шаре снова появилось лицо Арлы Кан.
— Опять ты? — удивилась Ульгит, — А это еще кто с тобой?
За спиной директора волшебной школы можно было разглядеть обстановку ее кабинета и бледного черноволосого человека, сидевшего в кресле с тяжелой книгой на коленях. От его вида на дочь Западного Колдуна повеяло холодом стародавнего, давно забытого ужаса.
— Это господин Ульвейг. Он преподает историю и теорию волшебства в моей школе, — спокойно объяснила Арла.