— Таков законный обычай нашей страны, — пожал плечами Кальдиен, — Тебе-то что за дело?
— Я знаком с одной девушкой. Она так любит жизнь, она — сама радость жизни. И ей невыносимо будет видеть Эрию вечной королевой Белой башни, — ответил молодой воин Крылатого Льва неожиданно горячо, с тайным волнением, — Вы ее супруг, только в вашей власти все изменить. Дайте ей свободу после вашей смерти. Не слишком большая цена за имя мальчишки, которого вы выкинули вон и велели убить, если он вам придется не по нраву.
— Да как ты смеешь! — закричал король, вскипая от гнева.
На гонца это не произвело впечатления. Повернувшись спиной к королю, он разглядывал портреты королевской четы — Альмиена и его супруги, висящие на противоположной стене.
— Так что? — спросил он, мгновение спустя.
— Ладно, — проворчал Кальдиен.
Вспышка гнева отняла у него много сил. Слабость нахлынула, отдаваясь дрожью в ногах и руках.
— Тогда…
Гонец вынул из-за пазухи и проворно развернул перед королем листок пергамента.
— Это что? — удивился Кальдиен.
У него перед глазами летали черные мушки.
— То, о чем мы говорили, — усмехнулся юноша, — Подпись под указом поставьте.
— А, — устало вздохнул Кальдиен, — Перо неси. Там, на столе, чернильница.
Буквы на пергаменте плясали. Кальдиен царапнул по нему пером, гонец удовлетворенно кивнул.
— В секретере у камина возьми королевский знак. Чтоб никто не сомневался в твоих полномочиях подменить гроссмейстера, — усталость и сон все больше накатывали на короля, — Ты ведь не обманул меня?
Гонец поискал в ящике резного секретера и достал висящего на цепочке золотого орла с раскинутыми крыльями.
— Нет.
— Так говори, не тяни! — рассердился король.
— Хорошо, — гонец подошел и склонился над постелью.
Король оглянулся на дверь.
— Только тихо, — его голос звучал хрипло, дыхание становилось все чаще и тяжелее, — Смотри, если ты лжешь…
— Я не лгу, — гонец склонился к Кальдиену, прошептал что-то ему в ухо и выпрямился, глядя на короля сверху.
Сказанное будто пронзило Кальдиена ножом в сердце. Он отшатнулся, его тело выгнулось на широкой постели, а с губ сорвался вдох небывалого изумления. Он стал для короля последним.
* * *Над снежными лугами, кронами лесных деревьев, зубцами ближних гор занимался бледный рассвет. Он ложился на белизну снега легкими розовыми отсветами, заливая спящую под сугробами речную долину, как вода вливается в широкую чашу. Город на дне долины уже давно не спал. Еще среди ночи, когда во врата царского дворца, отделенного от города мостом и Восточными воротами, постучали трое всадников, с дворцовых стен прогремели трубы. В городе загудел колокол ратуши, и на улицах зажглись огни. На рассвете по улицам уже нестройно маршировали отряды ополчения. Мимо царского дворца железной поступью шли латники, шагали лучники в кожаных куртках. Боевые лошади гарцевали слаженным строем, грохоча копытами по брусчатке моста, и несли в седлах закованных в доспехи конников. На их блестящих шлемах, похожих на луковицы, колыхались плюмажи зеленого цвета. Царица стояла на балконе, кутаясь в меха. Дыхание стыло на губах в холоде зимнего утра. Повелительница чародеев смотрела вниз на проходящие мимо полки, и ее брови были мрачно сведены над переносицей.
— Опять, — проговорила она, — Я думала, этого больше не повторится. Наивно было так думать.
Ронф, стоявший рядом, осторожно тронул ее за плечо.
— Смотри на это по-другому: мы идем на войну!
Под строгим взглядом Агенора, наблюдавшего за ними из комнаты, из-за стекла балконной двери, рука молодого гоблина быстро опустилась и даже спряталась за спину. Вернигор, также наблюдавший за проходом войска, улыбнулся краем рта.
— Да уж. Тебя-то такая перспектива радует! — невесело усмехнулась царица, — Я — другое дело.
— Не бойся, — Ронф постарался придать своему голосу мягкость, — Я буду тебя защищать.
Агенор за стеклянной дверью недовольно крякнул. Услышав его, царица смутилась и с еще большим интересом уставилась вниз.
— А что Чародей? — живо спросила она, — Он уже уехал?
— Да, он вынес Юна из дворца, посадил впереди себя на лошадь и растаял в воздухе, — поведала Ауриния, вынося на балкон поднос с чашками горячего чая, — Я чуть не умерла со страху!
— Колдовство, — с уважением проговорил Ронф и взглянул на свою правую руку, — Он, должно быть, почти добрался до своей первой цели. Кольцо-то начинает краснеть!
— Так давайте и мы не будем его подводить, — сказал Вернигор, — Даю вам полчаса на сборы, и выступаем. Мы должны как можно скорее пересечь долину с востока на запад и к трем часам дня быть у Врат Сингурских гор.
* * *Заиндевевшие травинки хрустели под копытами лошадей. Кроны деревьев в лесу казались сплетенными из серебряного кружева. Тишина зависла под сводами глухих дальноземских чащ. Но она была обманчивой. Следуя за Гвендалем, Тарилор и Нок не проехали и пары миль по убаюканным зимой пущам Дальноземья, как им почудилось, будто издалека им навстречу катится гул. Он приближался, разливаясь в воздухе, от него земле передавалась дрожь.
— Что за чудо? — удивился Нок и привстал на стременах своего пони, точно мог увидеть что-то за деревьями, — Опять кобольды бегут?
— Это не кобольды, это лошади, — вслушиваясь, возразила Тарилор, — Их много, очень много. Наверное, пятьсот.
— Ничего себе табун! — недоверчиво удивился Нок.
— Это не табун, это отряд, — опять возразила Тарилор.
— Враги? — воинственно крякнул гном, хватаясь за топорик на поясе.
Гвендаль жестом остановил его.
— Мы в Дальноземье, — сказал он, — Здесь не может быть врагов. Только друзья.
Деревья тем временем расступились, и путники въехали на широкую круглую поляну, покрытую нехожеными сугробами.
— А мы здесь были! — воскликнул гном, указывая вперед.
Среди поляны возвышалось несколько статуй дев в длинных одеждах. Они играли на разных музыкальных инструментах.
— Поляна стражей, — кивнула Тарилор, — Всякого, кто проезжает по ней, заметят и встретят.
Не успела она договорить, как приближающийся гул, висевший в воздухе, раздался совсем рядом. С другой стороны на поляну выехали облаченные в кожаные доспехи, вооруженные мечами и луками, эльфийские всадники. На эльфах были зеленые плащи. Они заполнили всю поляну и свободное пространство между деревьями, и путникам на миг показалось, что наступило лето. Нок радостно вскрикнул: впереди отряда ехала принцесса Юрлин. Сзади нее ехали Агалад и Варион.
— Владыка Эринард послал нас вам навстречу, — сказала Юрлин, делая рукой приветственный жест.
— Уже? — удивился Гвендаль, — Мы даже не успели предстать перед королем и изложить свою просьбу.
— Ему известно о ней, — улыбнулась Юрлин, — Генимар прислала весть о том, что люди Запада нуждаются в помощи, что Эверонт-отступник собирает темное войско. Эльфы Дальноземья с радостью выступят в поход вместе с теми, кто вернул им короля.
* * *Луга и низины отступали, дорога из долины шла на подъем. Она вела все выше и выше в холмы, покрытые глубоким снегом. Постепенно река и город Ильрагард остались позади, а холмы превратились в горы. Они были не так высоки и обрывисты, как горы Пан и не столь угрюмы, как дикие хребты Занбаргарда, но некоторые их вершины накрывали снежные шапки. У самого подножия Восточного хребта войско царицы чародеев въехало в каменистое ущелье. Его со всех сторон обступали светло-серые скалы, едва поросшие лиственницами.
— Серая скала, серая скала, — по обыкновению заворчал Ронф, исподлобья глядя на все вокруг, — Здесь все серое. И где она?
— Вот там, — Вернигор, ехавший рядом с ним и царицей, указал вперед.
На другой стороне ущелья возвышалась не острая каменная глыба, а огромная арка с плоской вершиной, на которой, как на помосте могло бы стать лагерем все войско. В середине арки ветрами и временем был выдолблен проход, способный пропустить летящего боевого дракона.