— Он всегда на войне, — заметил Вед.
— Да, — королева криво улыбнулась юноше, — Он к этому привык. Но не я, — она дотронулась до руки Веда, — Спасибо, что освободил меня. Я знаю, это сделал ты. И сестру мою ты спас.
— Ну, — смущенно начал Вед, но не договорил.
Гвендаль, шедший впереди, вдруг замедлил шаг и споткнулся на ровном месте. Его одежды и сам он вдруг стали терять цвет, словно рисунок на пергаменте, блекнущий от времени. Вед схватил его за руку.
— Что с тобой? Ты здоров?
От его прикосновения, вид Гвендаля снова стал прежним. Он отстранился от Веда и провел ладонью по лбу.
— Пора бы мне уже возвращаться, — пробормотал он, не отвечая на вопрос юноши, — Но времени еще хватит.
— Возвращаться куда? — не понял Вед.
Чародей не ответил, только раздраженно дернул плечом.
— Идем, нельзя медлить.
Перед ними показались огромные двухстворчатые двери Зала Совета. Они были сделаны из древесины столетнего дуба в добрый локоть толщиной и обиты медью, украшенной позолотой и янтарной инкрустацией. Слуги с немалым усилием открывали эти двери вчетвером, но Чародей движением бровей распахнул неподъемные створки и стремительным шагом вошел в Зал Совета. Зал был ярко освещен десятками масляных светильников и полон народу. Члены совета оживленно разговаривали между собой, явно взволнованные недавними событиями и этим неожиданным сбором. При появлении Чародея, Веда и королевы все разом смолкли. В наступившей тишине Гвендаль шагнул на середину зала и ударил посохом в мощеный темным гранитом пол. Сверкнула молния, и громыхнул гром. Гвендаль оглядел нестройные ряды собравшихся.
— Слушайте меня, советники короля! — властно провозгласил он.
По залу прокатился ропот волнения и даже некоторого испуга. Вед смотрел в спину Чародею, на его развевающийся плащ, и молодому воину на миг показалось, что его алый цвет снова потускнел.
* * *Когда-то давно этот путь был проложен троллями. По горным склонам столетиями маршировали туда-обратно армии свирепых великанов. За время многочисленных войн с гоблинами и друг с другом огромными ножищами тролли выдолбили в твердом камне настоящую дорогу, почти пригодную даже для передвижения верхом. Зимой она превратилась в тропу, занесенную снегом, обрывистую, местами смертельно опасную. Но все же по ней надо было идти, чтобы добраться до цели — до черной башни на покрытом льдом озере. С самого рассвета Элиа и Кадо шли за Орном по старой трольей дороге, а она вела все вверх и вверх. Горы вставали вокруг — серые, угрюмые, недружелюбные. Отвесные, как стены, склоны обступали со всех сторон, закрывая блеклое небо, едва видневшееся где-то наверху. Путники карабкались вверх по этим склонам среди снега и завывающего ветра, и склоны отступали, оказываясь далеко внизу. А впереди уже поднимались другие, такие же мрачные и пустынные. И все начиналось с начала, а конца этому, казалось, не будет. К полудню друзья совсем замерзли и начали уставать. Когда в очередной раз забрались на плоскую вершину горы и нашли небольшую трещину в камне, защищенную от ветра, Орн сказал, что нужно сделать привал, чтобы немного обогреться. Кадо наломал веток хилого кустарника, росшего неподалеку на склоне, и достал из походной сумы небольшой запас угля. Вскоре среди снега и камня заплясал маленький костерок, излучая слабое тепло. Путники обступили огонь, закрывая его от ветра, и протянули над ним руки, согреваясь.
— Осталось немного, — сказал Орн, оглядываясь по сторонам, — Всего-то час или полтора пути. Гвендаль очень удачно нас провел через свой портал. Кроме того, дальше будет легче. Скоро мы поднимемся на ровное плато, и все время будем идти по нему.
— Хорошо, — одобрительно заметил Кадо и продолжил уже другим тоном, не таким безмятежным, — Я все думаю: а что будет, когда мы дойдем?
Вокруг костра установилось молчание. Орн вопросительно глядел на Элиа. Элиа не отвечал, глядя в огонь.
— На самом деле я не думал об этом, — спустя какое-то время признался он, продолжая смотреть на пламя.
— Ну, и правильно, — махнул рукой демон, — Лишние раздумья — лишние сомнения. Лучше действовать по обстановке.
— Я думал о Гвендале, — добавил Элиа, — О том, что он сделал с собой. Не очень-то благоразумно доверять свою судьбу кольцам.
Кадо потрепал его по плечу.
— Об этом тоже не думай, — сказал он, — Это же Чародей. Он обязательно выкрутится. И мы тоже.
Элиа и Орн улыбнулись его словам.
— Без тебя мы бы совсем завяли, — усмехнулся демон, — Нашего Кадо ничто не выбьет из колеи, да?
— Это точно, — подтвердил Кадо и, прищурившись, бросил взгляд на небо, — Вот только… Вы видите, какое солнце нынче странное?
* * *В кабинете Южной Колдуньи было тепло. Стоило Гвендалю там появиться, как в камине загорелся торфяной уголь. Древуны развели огонь для обогрева так быстро и охотно, словно он не внушал им испуга.
— Благодарю, — сказал Чародей на языке древунов, шелестящем, как луговая трава под ветром.
Войдя в кабинет, он бережно опустил Юна на деревянное кресло Южной Колдуньи, а сам подошел к столу.
— Как здесь хорошо, — сказал Чародей, глубоко вдыхая воздух, — Покой и сила всюду. Похоже на то, что здесь есть коррин. Надо это выяснить и спросить совета.
Он поискал взглядом на столе, среди книг и волшебных инструментов, уже заботливо расставленных Боярышником по местам.
— Вот! — обрадовался Гвендаль, увидев накрытый шелком волшебный шар и стоящую рядом шкатулочку с серебряным порошком.
Он откинул покров со стеклянной сферы и рассыпал над нею горсть порошка. Шар заполнился клубами тумана, засветился изнутри, и в нем, переливаясь на свету лазурным оперением, явилась химера.
— Здравствуй, химера, — с почтением поклонился Чародей.
— Здравствуй, Гвендаль Рено, — своим переливчатым голосом ответила химера, — Ты пришел пробудить Колдунов ото сна?
Гвендаль кивнул.
— Тебе понадобится коррин, — сказала химера, устремив на него глубокий, наполненный бирюзовым сиянием, взгляд, — Он у Орешника.
— Спасибо, — поклонился Гвендаль.
— И еще тебе нужен совет, — добавила химера.
— Я его получил, — заметил Чародей.
— Я не о том, как разбудить Колдунов, — сказала женщина-птица и снова обратила на чародея глубокие синие глаза, — Тебе пора спешить. Твое время уже истекло. Еще немного и ты не успеешь.
Гвендаль в это время уже склонился над Юном, собираясь поднять его и отнести в комнату, где спали Колдуньи. Услышав слова химеры, он снова повернулся к шару, но шар уже опять был пуст. Над его прозрачной поверхностью танцевали серебристые пылинки.
* * *Переступая по полу с деревянным скрипом, древуны раздвинули портьеры на окнах, впуская свет. Серый занавес тумана над Нолавой тоже раздвинулся, на какие-то мгновения открывая солнце. Оно виднелось где-то высоко в бесцветных глубинах неба, маяча неясным пятном. Гвендаль минуту постоял у окна, подняв к небу хмурый взгляд. Потом оглядел комнату, превращенную Орешником и его друзьями в опочивальню Великих Колдуний. Северная Колдунья Итэри лежала на кровати одетая, словно лишь ненадолго прилегла отдохнуть и задремала. Хозяйка Туманного острова и Колдунья Запада Арника полулежали в креслах друг против друга и тоже выглядели охваченными внезапной дремой.
— Ничего, скоро вы очнетесь, — сказала Гвендаль и усадил Юна на низкий диванчик в углу комнаты, — Орешник, — обратился он к древуну на Языке Всех, — Мне нужно то, что ты охраняешь. Дай мне это, друг мой.
Лесной житель обернулся на голос волшебника и без колебаний кивнул. Он медленно приблизился и остановился перед Гвендалем, придвинувшись почти вплотную. Чародей провел рукой по коре древуна, прикрыв глаза, точно прислушиваясь. Под его пальцами в коре появилось маленькое дупло. Гвендаль осторожно запустил в дупло руку и достал пергамент с печатью на ленточке.
— Спасибо, — сказал он, кланяясь Орешнику, развернул пергамент и пробежал глазами написанное в нем, — Как просто и остроумно! Только древние умели так бережно обращаться с магическими силами. Надеюсь, и у меня получится. Должно получиться.