Выбрать главу

Вот немногое из того, что происходило тогда, по данным общества Судетских немцев.

Уже с 5 по 9 мая в Праге было убито чехами не менее 855 немецких гражданских лиц, множество изнасиловано и искалечено.

С 9 по 11 мая чехословацкими военными формированиями было убито около 10 тысяч уже разоружённых немецких военнослужащих.

Благородное возмущение освобождённых чехов обретало тем большую силу, чем скорее они осознавали свою полную безнаказанность. Речь шла уже не о насилии к единицам или даже группам немцев. В те времена отвечать за содеянное нацистами пришлось целым городам, населённым преимущественно немцами. Я уже молчу про деревни и деревеньки.

17 мая 1945 года отряд чешских военных вошел в городок Ландскрон (сегодня Ланшкроун) и устроил "суд" над его жителями, в ходе которого в течение трех суток расстреляли 121 человека.

В Постельберге (сегодня Постолопрты) в течение пяти дней - с 3 по 7 июня 1945 года - чехи замучили и расстреляли 760 немцев в возрасте от 15 до 60 лет, пятую часть немецкого населения города.

В ночь с 18 на 19 июня в городе Прерау (сегодня Пржеров) чешские солдаты, возвращавшиеся из Праги с торжеств, посвященных окончанию войны, остановили поезд, перевозивший немецкое население, депортированное в советскую оккупационную зону. Чехи приказали немцам выйти из поезда и начать рыть котлован для братской могилы. После этого чешские солдаты расстреляли 265 немцев, среди которых было 120 женщин и 74 ребенка. Самому старшему из убитых гражданских было 80 лет, а самому младшему - восемь месяцев.

31 июля 1945 г. в пригороде города Ауссиг (ныне Усти над Лабем) произошёл взрыв на складе с боеприпасами, в результате которого погибло 27 человек.

Сразу после взрыва полиция и армия согнали тех жителей, кто носил нашивку "N" на одежде, включая женщин, на центральную площадь и на мост через Лабу.

Задержанных расстреливали без суда и следствия из пулемётов. Чешские источники говорят о 80-100 погибших (официально подтверждена гибель 43 человек), в немецкой публицистике упоминается до 8000 убитых. Тела убитых были сброшены в р. Лабу или сожжены в крематории расположенного неподалеку концентрационного лагеря Терезин.

Некоторые чешские источники утверждают, что в расправе участвовала Красная Армия. Без каких-либо доказательств, естественно.

Это понятно и закономерно. Куда же без зловещих русских?

Смею только предположить, что будь это так, чехи не стали бы скромно бормотать про 43 расстрелянных. И не старались бы к тому же так долго и так старательно замалчивать это злодейство. Да и сейчас подавляющее большинство их не очень-то расположены разговаривать обо всём перечисленном мною.

Выгораживают русских, надо полагать...

А если серьёзно, то о чешском авторстве этих проявлений "народного гнева" утверждают именно сами немцы, долго и кропотливо собиравшие свидетельства содеянного. Не зря, уверяю вас, так сильно противятся чехи с поляками созданию соответствующих центров памяти в Берлине. Не только здесь дело в нерушимости послевоенных границ...

Вы знаете, если уж мы упомянули русских...

В тот момент, когда Красная Армия вышла к границе с Германией, Сталин жёстко запретил любые расправы над местным населением. Широко известен факт его резкого отзыва на призывы Ильи Эренбурга "убей немца", когда тот, фактически, призывал к расправам над мирным немецким населениям.

Между тем, то, ЧТО сотворили немцы на оккупированной советской территории, самих их тогда, в 1945 году, очень часто приводило в ужас именно от осознания возможного размаха справедливого и закономерного возмездия русских немецкому населению.

И вот, пожалуйста.

После войны и до сего времени в Германии частенько вспоминают массовые изнасилования немок советскими солдатами. Им это помнится.

Нет, помнятся им не немецкие сёла, сожжённые на манер Хатыни. Не немецкие города, где люди сотнями тысяч умирали на улицах от голода на манер Ленинграда. Не рвы под каким-нибудь Лейпцигом на манер Бабьего Яра. Не советские душегубки на улицах Берлина на манер Краснодара и Таганрога. Это им не помнится.

Не помнится им тем более и такая, на фоне всего прочего, мелочь, как изнасилованные советские женщины.

И вот, оправившись от давнего испуга за жизнь, они вспомнили о том, что надо же что-то помнить. В чём-то обвинить проклятых варваров. И, если уж не за душегубки, то хотя бы за изнасилования.