Фредди задумчиво глядел на нее и продолжал молчать. Тогда она решила сама нарушить невыносимую тишину.
— Где ты был? — Ежась от декабрьской прохлады, Вероника поплотнее завернулась в кардиган.
— На чердаке. Я…
Вероника перебила его:
— Я не об этом спрашиваю. Где ты был, Фредди, все эти годы? Почему я тебя не видела? Ни разу со дня… — Она запнулась. — Со дня свадьбы. Берти говорил, что ты слишком занят на заводе. Но ты так и не приехал сюда. Ни разу.
— Прости, — сказал Фредди. Вероника заметила, что он напрягся. — После возвращения с фронта я с головой окунулся в работу, мне не хватало времени, чтобы приехать к вам. А потом, поскольку война продолжалась, все стало усложняться, да еще и карточки на бензин ввели.
— Вот как, — проронила Вероника. И спустя несколько секунд спросила: — Когда ты вернулся с фронта? И откуда?
Фредди достал из небольшого серебряного портсигара сигарету и зажал ее губами. Он протянул портсигар ей, но Вероника отрицательно помотала головой.
— Из Франции. — Фредди захлопнул портсигар. Вероника наблюдала, как он щелкнул серебряной зажигалкой и прикурил, рассеянно водя пальцем по выгравированному на боку зажигалки имени. Вероника узнала и зажигалку, и портсигар: у Берти были точно такие же, но с его именем. Когда братьям исполнилось по двадцать одному году, оба получили этот набор в подарок от родителей. Фредди захлопнул зажигалку и сунул ее обратно в карман брюк.
— А когда ты отправился во Францию? — спросила она.
Он снял с языка прилипшую табачную крошку и стряхнул ее с пальцев, а потом как-то странно посмотрел на Веронику.
— Когда? — повторил он. — Я завербовался почти сразу после вашей с Берти… — Он умолк и отвел взгляд. — В конце тридцать девятого.
Вероника посмотрела на него, прищурившись, и резко выпрямилась.
— Ты завербовался? В армию?
Фредди было засмеялся, потом оборвал смех и посмотрел на нее вопросительно.
— Ты не знала? — удивился он.
Вероника медленно покачала головой:
— Берти мне ничего не сказал.
— Черт меня подери! — Фредди сощурился и отвернулся, глядя на суровое море за окном.
— Но почему он промолчал? Зачем скрывать это от меня? Мне известно, что Берти не призвали благодаря тому, что он член правительства, и я считала, что у тебя тоже бронь за счет работы на заводе. Я думала, ты занят делами. Все это время. — Ей не верилось, что Фредди был на фронте. Во Франции. Его могли убить. Интересно, а об этом Берти ей сообщил бы? — И долго ты воевал?
— Нет. Я вернулся в июне сорокового.
— Боже мой, — тихо выдохнула Вероника. — Боже мой! — повторила она громче, когда до нее дошло, что это за дата. — Дюнкерк. Побережье. Ты был?..
Он медленно кивнул и зажмурился, что-то пробормотав себе под нос, но Вероника не разобрала слов.
Она глядела на него и не знала, что сказать. От мысли о том, что Фредди был там, на побережье, ей становилось дурно. Она читала министерские отчеты, которые видела в кабинете у Берти, и знала об ужасах эвакуации, имея возможность сравнить информацию с тем, что позже писали в новостях.
— Но ты больше не служишь?
Он покачал головой:
— Полагаю, раз уж Берти не сказал тебе, что я был на фронте, ты ничего не знаешь и про мое ранение?
Вероника вскочила, с ужасом глядя на него.
— Ранение? Тебя ранили? Под Дюнкерком? — В голосе у нее слышалась паника. Фредди кивнул и засмеялся, а Вероника вскрикнула: — Почему ты смеешься?
— Даже не верится, что он тебе не сказал… вообще ничего.
— Ничего удивительного. — Вероника плюхнулась обратно на кушетку. — Это как раз похоже на Берти.
Брови Фредди взлетели вверх.
— Правда? Нет, не отвечай.
— Я ужасно зла на него! — Вероника почти перешла на крик. Как же она ненавидела Берти! Она ненавидела его так давно, что уже не помнила, когда это началось. Фредди мог умереть. Фредди сражался и был ранен, а Берти утаил это от нее.
— И как долго?
— Как долго что?
— Как долго ты был на побережье?
Он перестал улыбаться.
— Мне хватило.
— Господи, Фредди, я так… — Вероника сама не знала, сожалеет она, злится или напугана. Ее чуть не трясло от охвативших эмоций.
— Давай спросим у Берти, почему он скрыл это от тебя. Мне и самому интересно. — Выдохнув сигаретный дым, Фредди улыбнулся ей уголком рта.
— Нет! — горячо воскликнула Вероника. Она понимала, что за такие вопросы последует жестокая расплата, и накажут именно ее. — Не спрашивай его! Не надо! Пообещай мне, пожалуйста.