— Никуда, — сдержанно ответила она, сжав кулаки на коленях и приготовившись к нападению. Она чувствовала, как кровь отлила от лица, и с трудом выдерживала взгляд мужа.
— Я уверен, так и есть. Повариха просто ошиблась. Позже я снова к тебе зайду, Вероника. На этот раз, надеюсь, ты откроешь мне. Я ожидаю, что ты исполнишь свой долг.
Вероника смотрела, как муж, осушив бокал, наливает себе еще и продолжает потягивать вино. Если повезет, он наберется до такого состояния, что ничего не сможет в постели. Последние месяцы, когда Берти все больше погружался в алкогольный ступор, это стало для нее спасением. Пусть напивается. Она не собирается останавливать его. Это только к лучшему. Пусть накачивается вином до изнеможения. Она была готова терпеть ненависть и злобу Берти и даже могла смириться с кулаками, не всегда достигавшими своей цели, когда он спьяну бросался на нее. Но больше всего Вероника боялась его садистских сексуальных привычек. Эти ужасные вещи, которые он желал делать с ней, которых требовал от нее… Лучше умереть. Не укладывалось в голосе, что можно преднамеренно и с таким ожесточением причинять боль собственной жене, но Вероника давно перестала гадать, чем заслужила такое обращение.
Берти неожиданно поднялся, и Вероника, отодвинув стул, приготовилась принять наказание за свой промах с карточками. Но Берти, не сказав ни слова, заплетающимся шагом направился в кабинет.
Веронике оставалось продержаться несколько дней, а потом она навсегда покинет его.
Если не появится других препятствий.
Вероника прошла в свою спальню и, достав ключ из кармана, решительно заперла за собой дверь. Все это время за громкими ударами сердца она пыталась расслышать, не раздаются ли в коридоре шаги мужа.
Она больше не позволит ему прикасаться к себе. Ни сегодня, ни впредь. Сама мысль о близости с Берти вызывала у нее отвращение и даже более того: пугала до смерти. Вероника остановит его, даже если это будет стоить ей жизни.
Несколько часов спустя Фредди и Уильям нетвердой походкой вышли из паба. Брат Анны делал безуспешные попытки поддержать старого приятеля. Оба немало выпили.
Фредди прислонился к каменной стене старого паба и, напевая себе под нос «Мы встретимся снова» Веры Линн, вытащил из кармана портсигар и зажигалку. Прикурив сразу две сигареты, одну из них он протянул в темноту Уильяму. Тот предупреждающе замахал руками, оборвав пение старшего друга.
— Тут нельзя зажигать свет. Затемнение. А вдруг нас увидят? Оттуда. — Уильям ткнул пальцем в небо.
Фредди помахал над головой тлеющей сигаретой.
— Не, оттуда они ни черта не разглядят. Мы как иголка в… в чем-то. Не помню в чем.
— Я ужасно рад тебя видеть, — заявил Уильям.
— Неужели? Кто бы мог подумать, — пошутил Фредди.
— Бродяга вернулся, — засмеялся Уильям.
Фредди затянулся и, сложив губы трубочкой, начал пускать колечки дыма.
— Ты слишком долго отсутствовал, — заметил Уильям. — Тебя тут не хватало.
— Сомневаюсь, но ценю твою любезность.
— Почему ты избегал нас? — закинул удочку Уильям. — Это из-за нее? Из-за них?
Фредди предостерегающе посмотрел на него.
— Твой брат… — Уильям замялся. — Я не уверен, что он… — Он осекся и покачал головой, подбирая правильные слова, но в конце концов вздохнул и с сожалением глянул на старого приятеля.
Тот оттолкнулся от стены, дружески похлопал Уильяма по плечу и побрел в сторону Большого дома.
— Прощай, дружище! — крикнул Фредди, удаляясь и размахивая сигаретой.
Уильям повернулся и побрел восвояси.
Сегодня вечером Фредди сделал открытие: оказывается, Анна, которая жила и работала в доме его брата, — это та самая маленькая сестричка Уильяма, робкая малышка, которая никогда не раскрывала рта. Тогда она была еще совсем ребенком, но ему было стыдно, что он не узнал ее. Фредди даже не подозревал, насколько соскучился по Тайнхему, насколько ему не хватало Уильяма — старого дружка и напарника по детским шалостям в те дни, когда Берти отсутствовал. Классовый барьер между Уильямом и Фредди не стоял. В детстве они вообще не задумывались о разнице их положения, пока Берти грубо не ткнул их в нее носом. Даже родителей Фредди не беспокоила его дружба с фермерским сыном. Почти не беспокоила.
Фредди попытался вспомнить слова Уильяма. Он слишком давно не приезжал сюда? Или недостаточно давно? Приближаясь к дому, Фредди остановился перед тем местом, где когда-то были ворота, и оглянулся на аллею. В разгар зимы все листья с деревьев облетели, затемненную деревню заливал слабый свет луны. Вокруг стояла тишина, но, если прислушаться, можно было различить далекий плеск волн, бьющихся о скалы в бухте. Фредди пошел дальше. Пора уезжать. Он мысленно прощался с деревней своего детства, когда жуткий вопль, раздавшийся из глубины дома, заставил его подпрыгнуть от неожиданности.