Якобитскому движению он был предан всю жизнь. Когда в 1714 году королева Анна умерла и на престоле оказался первый представитель Ганноверской династии Георг I, Гордон отказался присягать ему на верность и в результате был отстранен от дел. Он смиренно принял предложение поступить на службу в российский флот Петра I, служил с отличием и был назначен главным командиром Кронштадтского порта. Пребывая в России, он не прекращал якобитскую деятельность и вел переписку с королем Яковом и его соратниками. Когда весной 1741 года капитан Гордон умер богатым и уважаемым человеком, в некрологе, помещенном в «Джентльменз мэгэзин», указывалось, что он всегда был «истинным другом своих соотечественников».
Герцогу Гамильтону повезло меньше. К 1711 году его притязания начали осуществляться. Королева Анна пожаловала ему звание пэра и назначила послом во Францию. Однако, прежде чем он успел уехать в Париж, чтобы занять пост, его давняя вражда с лордом Морганом привела к дуэли. Ноябрьским утром мужчины встретились на рассвете в лондонском Гайд-парке. Были обнажены шпаги, и в последовавшем поединке оба противника погибли. Происшествие вызвало в те дни настоящий скандал, и потом еще долго не утихали споры о том, что произошло на самом деле и каковы были истинные причины этого трагического события. В смерти он оказался так же скрытен, как в жизни.
Что касается дяди Мори, полковника Патрика Грэйми, было не трудно проследить его жизнь в Шотландии, где он служил капитаном городской стражи Эдинбурга, прежде чем посчитал для себя делом чести поддержать старого короля Якова и отправился вместе с ним во Францию. Однако пока что мне не удалось выяснить, как он провел последние несколько лет после неудачного вторжения 1708 года. Впрочем, поскольку я уверена, что беспокойное сердце все равно не позволило бы ему оставаться в стороне, я не теряю надежды, что рано или поздно мне в руки попадет какое-нибудь письмо или документ, который прольет свет на его дальнейшую жизнь вплоть до смерти в августе 1720 года.
Кроме того, слишком мало известно и об Анне Драммонд, графине Эрролл, которая после 1708 года буквально превратилась в невидимку, что для такой сильной женщины довольно непросто.
Ее сын Чарльз, тринадцатый граф Эрролл, продолжил бороться за права своих соотечественников после провозглашения унии, которой он столь горячо противился. Хотя его пост лорда верховного констебля Шотландии требовал от него участия в коронации Георга I, он отказался присутствовать на церемонии. Прожил он недолго и умер в 1717 году неженатым и бездетным; тогда ему было 40 лет. Поскольку он был последним мужчиной в своей линии, титул перешел к его сестре Мэри, которая, как и все графини Эрролл, отличалась редкостным мужеством и являлась пламенным сторонником Стюартов.
Для Натаниэля Хука, который столько времени и усилий потратил на организацию вторжения 1708 года, неудача стала настоящим ударом. Во всем он винил французского капитана, который, по его мнению, не справился с задачей. Впоследствии его ждала долгая и успешная дипломатическая карьера, но в конце жизни он вернулся к воспоминаниям о 1708 годе и, призвав в помощники племянника, принялся собирать все сохранившиеся бумаги и документы, имеющие отношение к тем дням. Умер он в 1738 году, не успев довести до конца начатое дело. Когда же спустя два года его сын попытался продать эти бумаги, к нему явился посланник французского двора и бумаги были конфискованы. Предполагается, что эти документы уничтожены и потеряны для истории. Но две пачки бумаг, исписанных почерком племянника Хука, ускользнули от внимания француза, который, нам на радость, не догадался, что в них содержится рассказ самого Хука о переговорах, предварявших вторжение.
Вся история состоит из подобных мелочей.
И ни на чью жизнь мелочи не оказали столь пагубного влияния, как на жизнь молодого Якова Стюарта, по праву рождения Якова VIII Шотландского и Якова III Английского. Есть основания полагать, что единокровная сестра короля Анна серьезно подумывала о том, чтобы назначить Якова своим преемником. Похоже, что в последние годы ее правления негласно велись активные переговоры на этот счет, И как раз в это время война за испанское наследство закончилась подписанием Утрехтского соглашения, согласно которому Людовик XIV должен был удалить Претендента из Франции. Яков охотно перенес свой двор в Лотарингию, где сразу же дал разрешение своим слугам-протестантам исповедовать их веру, чего он не мог сделать, пока его двор был связан французскими законами.