Он вспомнил, и как пару дней назад Патриция высоко закатала рукава, стирая что-то в кухне, а дядя Перри смотрел на ее бледные тонкие руки. Отведя взгляд, Энтони вдруг увидел, что за дядей Перри наблюдает тетя Мэдж. И она сказала: «Джо думает, что «Серый кот» будет здесь завтра. Ты будешь рада, Пэт…Нед Поулин».
Раз или два он задремал, но резко просыпался, будто услышав голоса. Энтони казалось, что он слышит, как дядя говорит: «В Фалмуте, парень, Вилы живут с тех самых пор, как появился сам Фалмут. И мы этим горды, понимаешь? Прямо и чётко. Сын сына, и так всю дорогу». И смех Перри: «Вон оно как. Значит, у нас на борту появилась еще одна пара рук. Приветствую тебя, парень! Второй помощник мне не помешает». За этим следовали пьяные спотыкающиеся шаги и та странная охотничья песня:
То Тёмный охотник!
И холод пронзил
Сер-рдца тех, кто стр-раха не знал.
…Он проснулся внезапно, будто в кошмаре. Казалось, откуда-то снизу доносятся странные неприятные звуки. В ушах до сих пор шумело. В комнате стояла непроглядная темнота, и Энтони не имел представления о времени. Он лишь понимал, что сон сломал оборону его мужества, и он напуган. Угроза, невидимая и неизвестная, от этого казалась лишь страшнее. Все затихло в этот темный час. Он поежился, перевернулся на другой бок и попытался зарыться в сбившиеся простыни.
Так он лежал, пока сон, как медленная волна ужаса, потихоньку уходил, оставляя за собой илистые озерца. Страх смерти, страх болезни, страх чувственности, страх перед пещерной пустотой всей жизни туманили ему голову. Свет мог бы помочь, но спички лежали на столике у окна, и он никак не мог заставить себя вскочить, покинуть относительную безопасность кровати и оказаться среди неведомых опасностей комнаты.
Прошло время, и он снова согрелся, а с теплом вернулась и сонливость. Проваливаясь в блаженный сон без сновидений, он резко очнулся.
Это был не сон. Звук доносился из темноты внизу.
Обычно во сне с угрозами бороться сложнее, чем наяву, поскольку их очертания неясны и устрашающи. Но иногда даже кошмар не сравнится с жестокой ясностью факта. Человеку может сниться удар ножом, и он проснется в холодном поту. Но это ничто по сравнению с реальным ножом.
Едва привстав на колени, Энтони услышал шаги по непокрытой ковром лестнице, ведущей в его комнату.
Он замер. Шаги приближались медленно, но с намеком на спешку, как будто торопливость предполагалась, но не удалась.
В щели под дверью показался свет, и кто-то начал дергать дверную ручку.
— Да? — надтреснутым голосом сказал Энтони.
Дверь открылась, и кто-то вошел. Дрожащий огонек свечи обрисовал неясный силуэт тети Мэдж.
— Да? — повторил Энтони, когда она не ответила. Он видел, что она дрожит.
— Одевайся, — сказала она. — Оденься. Твой дядя очень болен. Мы хотим, чтобы ты… пошел за доктором Пенроузом.
Глава тринадцатая
В полусвете серповидной луны Энтони пробирался по пустынным улицам города. Он был рад, что шел в ином направлении, чем когда бегал за полицией. В четыре утра главные улицы, вероятно, были так же пусты и молчаливы, как и остальные, но воспоминания о них остались.
Патриция, в белой ночной сорочке и халате, спустилась по лестнице вместе с ним.
— Ты помнишь дорогу на могилу моей матери? Выше кладбища к морю ведет переулок. Там четыре дома, доктор Пенроуз живет в последнем. Ты его не пропустишь.
— Дядя Джо…Он…
— Он болен, Энтони. Я в таком ужасе, будто это моя вина. Доктор говорил, ему не следует волноваться.
Энтони поборол застенчивость в достаточной степени, чтобы дотронуться до ее руки.
— Это не твоя вина, нисколечко. Уверен, все будет в порядке. Я побегу со всех ног.
И сейчас он выполнял обещание. Он бежал вверх по холму, бесшумно ступая резиновыми подошвами и судорожно дыша. Он двигался среди теней, то скользя в темноте, то пересекая сверкающие полосы лунного света, расчертившие узкую улицу. Вскоре он достиг Вестерн-Террас, и стало легче. Он начал спускаться к Лебяжьему озеру.
В лунном свете кладбище казалось призрачным и незнакомым. За белыми могильными камнями тянулись черные плащи тени. Будто вверх по холму маршировала армия, армия захватчиков, высадившихся на берег и идущая в атаку на город.
Через каждые несколько ярдов мальчик оглядывался, не идет ли кто за ним. Один раз он остановился и перешел на другую сторону дороги. Но объект, преградивший ему путь, оказался лишь тенью уродливого боярышника.