Она говорила тихо, без всякого вызова.
— Ты видела Энтони?
— Как раз несу ему кашу, — сказала она и шагнула на следующую ступеньку.
— Пэт, я хотел бы с тобой поговорить. Мы можем куда-нибудь пойти?
— Мне сейчас некогда. Надо отнести кашу.
— Отнеси ее и возвращайся, ладно? Мне нужно с тобой поговорить.
Том говорил так же тихо и серьезно, как и она. Они общались не как незнакомцы, а как люди, которые знают друг друга много лет. Он снял шляпу, и его волосы блестели в тусклом свете.
— Я должна остаться с ним. А кроме того…
Она не закончила фразу, но Том понял.
— Может, тебе и нечего мне сказать, но…
Патриция колебалась.
— Ох, не подумай, что…
— Я тебя подожду.
Пэт вошла в спальню и обнаружила, что за это время Энтони снова заснул. Она подождала пять минут в надежде, что он проснется и даст ей повод не возвращаться в коридор. Когда ничего подобного не случилось, она накрыла кашу тарелкой и вышла из комнаты.
Том стоял все там же.
— Здесь есть что-то вроде гостиной, — сказал он. — И там пусто.
Патриция последовала за ним в маленькую комнату в конце коридора. Настольная лампа в углу светила древним желтым светом, как будто горела веками. В комнате пахло плесенью и несвежей лавандой.
Патриция подошла к окну и нервно уставилась на площадь, где были привязаны лошади, а люди собирались в группки и разговаривали в подсвеченной звездами ветреной темноте. Том смотрел на нее и пытался придумать, как лучше выразить то, что предстояло сказать.
Но все заготовленные речи мгновенно позабылись, едва он увидел Патрицию. Молодые люди не встречались несколько недель, и Тому уже казалось, что прежние чувства остыли, но вот она оказалась перед его глазами, и всё остальное уже не имело значения.
— Уже прошло несколько недель, — слетели с губ мысли. — Уже несколько недель… Как поживаешь?
— Прекрасно, — сказала она почти неслышно. — Благодаря тебе.
— Мне…
— Да. Мисс Гоуторп не рассказала, что она твоя кузина.
— А… — Том колебался, не совсем понимая тон ее голоса. — Так ты об этом знаешь?
— Узнала на этой неделе. Любезно с твоей стороны устраивать мое будущее.
Теперь он понял, что его «любезность» не оценили.
— Откуда ты узнал, что я ищу работу? — спросила она.
— Просто услышал.
Он не собирался выдавать Энтони.
— Вчера я сообщила, что увольняюсь.
— Ты… но почему? Мисс Гоуторп вполне тобой довольна.
— Мне следовало знать, — сказала она с горечью, — что меня бы не наняли без рекомендаций. Спасибо, что стал моим покровителем.
— Что за чепуха? Мисс Гоуторп нуждалась в надежном человеке. Случилось так, что я кое-кого знал. Она не взяла бы тебя и не держала, если бы ты не справлялась. Незачем увольняться. Нелепость.
— Я часто нелепа.
— Увидеть тебя сейчас, после стольких недель… Оживают… все старые надежды и мечты. Для меня, Пэт, никогда не будет никого похожего на тебя. Я пытался взглянуть на это иначе, но все бесполезно.
— Мне жаль…
Он сделал шаг ближе и остановился.
— Я не собирался с тобой об этом говорить, но увидев тебя снова… Прежде чем мы расстанемся, Пэт, скажи мне еще раз, должно ли все закончиться. С моей стороны…
— После всего, что было, как может быть что-то еще? Нет, Том, как такое может быть? Мы никогда… не обманывались. Скажи мне, что собирался.
Между ними воцарилось молчание, под прикрытием которого сползлись тени воспоминаний. Воспоминания, приятные и не очень, походили на марионеток, они двигались и притворялись живыми, но лишь благодаря воздействию извне. Отмахнуться от них было невозможно, и они давно стали частью их отношений.
Патриция развернулась и пошла к двери, подсознательно готовясь к побегу. Ее движение было поспешным и импульсивным, навязанным недопустимыми чувствами.
— Куда ты?
— Если тебе больше нечего сказать… Мне нужно увидеть Мэдж. Я еще с ней даже не разговаривала.
Том преградил ей путь. Он разрывался между своими побуждениями. Этот вопрос был настолько важным, что Том отчаянно хотел получить ответы. Но он знал, что если будет настаивать, Патриция уйдет, а никак нельзя позволить ей увидеться с Мэдж.
— Позволь мне пройти, — сказала она.
— Я должен тебе сказать, Пэт. Я должен тебе сказать. Кто-то должен. Тело… тело твоего отца позапрошлой ночью эксгумировали. Его и…
Больше он не мог ничего добавить.
Патриция положила руку на стул, и уставилась на Тома, как будто подозревая, что таким образом он пытается ее задержать. Но потом она поняла, что Том говорит всерьез. Все волновавшие ее минуту назад чувства улетучились, и она погрузилась в бездну удивления и ужаса.