Описав эти процессы, А. П. Паршев, к сожалению, тоже не сделал необходимых выводов: а как же так получилось, что Россия время от времени не только вставала вровень с ведущими державами планеты, но и по некоторым параметрам превосходила их? Чтобы ответить на этот вопрос, надо было обратиться к российской истории. Только рассмотрев весь комплекс в целом (география, климат, экономика, общество, власть, история), можно определить парадигму развития нашей страны, которую мы и приводим здесь в схематичном виде.
В отличие от всех остальных регионов Земли, общество и экономика России имеют скачкообразный путь развития, движение «рывками». В силу описанных выше причин Россия, развиваясь «нормально», как все, по уровню экономики и обеспеченности населения отстает от других стран. Когда отставание становится нестерпимым, происходит рывок, и через напряжение всех сил и потерю жизни значительной части населения страна достигает могущества.
Но долго в таких условиях жить нельзя, наступает период «релаксации», или отдыха. Россия начинает жить, как все, и снова отстает. Это – наше нормальное состояние. У нас и хозяйственный год таков, что крестьянин вынужден был пахать-сеять-убирать урожай в повышенном темпе, а потом расслабляться всю зиму.
Такая особенность была всегда. В какой-то момент, видя слабость России, внешнее окружение начинает претендовать на ее земли. Наше стандартное решение: очередной мобилизационный этап, рывок.
Крупнейшие мобилизационные «всплески» происходили накануне и во времена освоения Сибири и Черноморья, войн со шведами, с Наполеоном и Гитлером. Они породили былины о «русских чудо-богатырях». В периоды релаксации появлялись другие басни: де, русские ленивы, тупы, на печи лежат. А ведь работаем не меньше других, а в моменты «мобилизации» люди работают лучше, чем на Западе.
За время релаксации уровень социально-экономического развития страны отстает от оптимального. Когда отставание становится явным, достигается некоторое согласие между народом и его политической элитой по ускоренному развитию для преодоления возникших геополитических проблем. Как правило, это возникшая военная угроза, поэтому основное внимание всегда уделяется военной модернизации. А она, в свою очередь, начинает тянуть целый комплекс отраслей экономики для решения главной задачи – достижения военного паритета с возможным противником или противниками. В эти периоды проходят и определенные социальные преобразования, что позволяет России подтянуться по основным параметрам развития к уровню ведущих стран.
Обычно успех достигался не сразу, прежде всего из-за непонимания сути происходящего и недостаточной активности в начале рывка. Считается, что такой рывок начался при Петре I. На самом деле Петровские реформы имели длительный период мобилизационной подготовки, поскольку начались они еще при его отце, Алексее Михайловиче. Например, немцы появились в Москве вовсе не при Петре. Были до Петра и иностранные войска на службе царя, и флот, и инженеры, иначе где бы Петр взял столько специалистов за короткий срок. Затем и князь Голицын, любовник царевны Софьи, ходил в европейском платье и внедрял в своем окружении европейские порядки. Но все делалось вполсилы: жареный петух еще не клюнул.
А вот когда ситуация для страны, в основном из-за шведской экспансии, стала совсем плохой, и произошел рывок ради отражения внешней агрессии и упрочения своего положения. Флот, армия, военное и гражданское строительство, торговля – все развивалось поразительными темпами. При этом не следует думать, что во время Петровских реформ все делалось идеально. Как раз наоборот, реформы шли с огромными издержками. Вводилось много новшеств, совсем не полезных для России. Процветало воровство. Так, светлейший князь Меншиков украл (правда, за весь период нахождения при власти) средств на сумму в несколько государственных бюджетов. И он был такой не один.
Как видим, в эти моменты в России происходит столь колоссальное напряжение сил, что в результате хватает не только на решение основной задачи, но еще столько же остается, чтобы «разбазарить».
Ясно, что подобный рывок можно осуществить лишь за счет кого-то. Причем известно, кого: за счет крестьян. Благо, их всегда было больше 90 % населения. Многие из них не пережили этих реформ! Но от ее проведения в итоге выиграли и крестьяне тоже: появились новые сельскохозяйственные культуры, увеличился выпуск металла, а это сказалось на развитии технологий на селе, повышении производительности сельскохозяйственного труда.
Таких рывков случалось не так много в истории России, и были они разной амплитуды. Но крупных за последние пятьсот лет было всего три. Первый, во времена Ивана Грозного, в момент становления централизованного Русского государства. Второй – при Петре I, при становлении Российской империи. Третий, во времена Сталина, при становлении СССР как индустриальной державы. Четвертый вызывается необходимостью входа России в информационное общество.
Разумеется, занимаясь историей России, надо учитывать эту ее особенность. Ведь в разные периоды перед нами как будто разные страны с разным народом: то уверенные победители, то комплексующие неудачники.
Не менее важно учитывать значение международной торговли в становлении нашего государства и его изменениях. Первоначально главной транспортной артерией в торговле Севера и Юга был Днепр, третья по длине река Европы (после Дуная и Волги). На его берегах основаны древнейшие русские города Киев и Смоленск. Когда в начале XV века приднепровские земли перешли в федерацию русских княжеств, известную теперь как Великое княжество Литовское, московитские русские территории вели торговлю по Дону, а затем Волге. Удобство международной торговли определяло и местонахождение столиц на всем протяжении истории России.
Так что же мы знаем о начале этой истории?
Загадка летописи
Главный вопрос Начальной летописи вынесен в ее название: «Откуда есть пошла Русская земля?» А вот ответа летопись не дает. Ученые-историки пытаются найти его в ней аж с XVIII века, с начала планомерного изучения документа. Исследователи выдергивают из текста факты, подтверждающие их научные концепции, игнорируя другие, им противоречащие, но никто не осмелился усомниться в правдивости самого текста, который страшно противоречив.
Но летопись может дать основания для многих исторических концепций только в том случае, когда она – чистейшая, причем позднего происхождения, компиляция концептуально разных исторических документов. Впрочем, сегодня, когда говорят об авторе, составившем эту летопись, все прекрасно понимают, что текст ее – результат работы нескольких составителей и редакторов. Добавим к этому, что проверка астрономических фактов, приводимых в летописи, и физиологическая «разведка» династий первых князей показывает: составляли ее не ранее XVI века, а возможно, и позже.
Ясно, что при таком разрыве между временем написания и временем, когда происходили описанные события, трудно требовать точности. Чтобы понять это, представьте, что вам предложили написать «по годам» запись событий, происходивших в России, начиная с Михаила Романова до Михаила Горбачева, при этом лишив вас книг, журналов, газет. Вы бы справились?… Положение составителей Начальной летописи было ничуть не лучше.
Итак, противоречия летописи. Ее автор прекрасно знает, что имя Русь скандинавского происхождения, что первичная русь – это народ, пришедший с варяжскими князьями извне, но вместе с тем летопись написана им на славянском языке, называемом почему-то русским: «А словеньский язык и рускый одно есть, от варяг бо прозвашася русью, а первое беша словене». При этом в русском языке практически нет скандинавских слов, хотя варягов официальная история считает за скандинавов. Да и саму нашу страну скандинавы называли Гардарики, «Страна городов», а вовсе не Русь. Что-то не вяжется в утверждении летописца!