Я вздрогнула. Переживая за Луи, я совсем позабыла об Альберте.
— Он уже спит?
— Да, очень устал сегодня за день и уснул почти сразу — я даже не закончила сказку, а ты знаешь, как он любит все эти драконьи легенды.
— Да, очень, — я вздохнула.
— Знаю, ты и за него тоже переживаешь, Гвен. Но с ним всё будет хорошо.
— А если у него нет драконьей ипостаси?
— У него всё ещё будет сердце настоящего дракона, по его венам будет течь драконья кровь. Это не сделает его меньше драконом, милая.
— Понимаю. Мне просто страшно, что он может однажды обвинить в этом меня.
Делила снова погладила меня по руке, а я всё смотрела в окно, на дорогу.
— Ты слишком сильно переживаешь. Тебе стоит больше доверять ему и верить, что Альберт справится.
Я улыбнулась. Она всегда так мудра… Что, впрочем, неудивительно с драконьей высоты прожитых лет.
Она оставила меня одну. В полночь карета Луи, наконец, вернулась.
Я бегом спустилась по лестнице, торопясь навстречу ему, и увидела, что он так и не вышел из кареты.
Что-то здесь не так, совсем не так.
Сердце заколотилось в груди. Он бы никогда никому не выдал нашу тайну, но его отец или Чарльз могли сами выяснить каким-нибудь образом.
Мои ноги потяжелели, но меня всё равно тянуло к Луи, будто магнитом.
Стоило мне подойти к нему, как мы словно бы стали единым целым, и я ощутила его эмоции, как свои собственные.
Я открыла дверцу кареты. Он содрогался от беззвучных всхлипов.
Я села рядом, крепко обняла его, утешая. Что случилось?
Я не могла спросить вслух, боясь услышать ответ.
— Шшш, ты дома, — прошептала я. — Пойдём внутрь.
Он кивнул и позволил мне повести его в дом.
Он был как желе, но с моей драконьей силой мне не составило труда удерживать на себе часть его веса, пока мы шли на кухню.
Делила уже заваривала чай с ромашкой и ещё кое-какими травами, чтобы успокоить его.
С нашим драконьим слухом, который значительно острее, чем у людей, мы замечали неладное за много миль.
Аромат трав наполнил кухню. Я усадила Луи за стол.
Он накрыл лицо одной рукой, я держала его за другую. Мы сидели в тишине, в диком напряжении, ожидая, пока Луи не заговорит.
Наконец, чай подействовал, и Луи немного успокоился. Его глаза были печальными. Злость, грусть и другие эмоции, которые я не узнавала в своём прекрасном любящем муже.
— Что произошло? — всё-таки решилась я спросить.
Он напрягся, и Делила тут же протянула ему вторую чашку.
— Чарльз. Пострадал из-за дракона. Кислота оставила сильные ожоги. Врач сказал, что он может не дожить до утра.
Я ахнула, Делила внезапно начала оседать.
Я соскочила со своего стула и поймала её, не давая упасть. Помогла сесть на свободное место. Теперь ей нужно выпить собственного чая.
Я поставила перед ней чашку, и она начала пить.
Я могла бы помочь ему.
— Мне нужно поехать к нему, Луи. Я могу помочь.
Он резко поднял на меня взгляд.
— С ума сошла? Все узнают твой секрет, Гвен. Нет. Я не стану рисковать тобой только потому, что ему не хватило ума держаться от драконов подальше. Он сам виноват.
— Он твой брат.
— А вы с Альбертом — смысл моей жизни! — взревел он.
Я понимала его. Он скорее даст брату умереть, чем позволит мне исцелить его своим даром.
— Возможно, тогда твой отец сможет увидеть драконов в новом свете. Какие мы на самом деле.
— Нет. Для него есть только чёрное и белое. Он раскроет твой секрет, любимая, и узнает, что все драконы скрываются в обличье людей. Это будет в десять раз хуже, чем то, что происходит сейчас. Я не могу так с тобой поступить, Гвен. Такова судьба Чарльза. Я не откажусь от своего счастья, чтобы спасти его. Забудь об этом, Гвен. Серьёзно. Мира между людьми и драконами при Александре не будет. Но будет при мне.
Я застыла, внезапно осознав его слова.
Если Чарльз умрёт, Луи автоматически станет кронпринцем. Он будет править после короля Александра. А я стану королевой.
Я не хочу быть королевой. Быть на виду у всех. Мне тогда придётся забыть о драконьей жизни.
Теперь уже я была настолько потрясена, что Луи протянул мне чашку успокаивающего отвара Делилы.
— Я не могу стать королевой, — выдавила я.
Луи нежно прикоснулся к моей руке.
— Ты будешь величайшей королевой в истории. Не сомневайся в себе, любимая. Мы будем жить в мире. Это случится скорее, чем ты думаешь.
Он позволит брату умереть и отцу, вероятно, тоже. После чего он хочет совершить невозможное — примирить людей и драконов.
Он столько всего потеряет. А я не уверена, что готова к этому.