– Это, конечно, в первый раз у нас, расследования ритуальных убийств, в своем роде эксперимент, поэтому всё очень шатко, – сказал он, нарушая тишину.
– Ну для нас это не впервой, когда шатко, – парировал ему Алексей, радуясь, что скользкая тема пройдена, – что только стоило расследование группового убийства год назад в Калининградской области.
– Все готово, – воскликнул он, прервав воспоминания Алексея, – программа выдала поиск пяти дилетантов.
– Не шесть, это уже хорошо, – сказала Зина, наклонившись к экрану, – ну что за компанию мне выдала старушка?
– Так, администратор – это ты, технарь – это уже мне повезло, – было видно, что Эндрю действительно этому рад, – а вот этих трех ребят нам придется искать. Зоолог, историк и… – не прочитав последнего, Эндрю замолчал.
– Только не говори, что это вор, – сказала Зина, вспомнив Феликса Есупова, с которым им пришлось работать год назад. Он до сих пор периодически напоминал ей о себе цветами и открытками из разных городов, где он гастролировал со своей труппой, пытаясь вымолить Зинкино прощение. Но молодой человек не понимал главного, дело было даже не в прощении, Зина просто не испытывала никаких чувств к красивому молодому циркачу, ну вот совсем никаких. Феликс был красив, умен, талантлив и еще у него было прекрасное чувство юмора, которое очень нравилось Зине, но ведь любят не за это. Зина была уверена, что любовь рождается в душе не потому, что объект обожания в чем-то хорош, а потому что души узнают друг друга. Они были уже вместе когда-то давно, они знают и чувствуют каждую грань друг друга, и поэтому солнечные сплетения открываются навстречу, давая влюбленным прижаться к родной душе. И никакие плюсы в характере и внешности человека не могут на это повлиять.
Поэтому причина, что Феликс ее обманул, там, на берегу Балтики, была только предлогом для отказа. Оттого их односторонний флирт продолжался уже год и вяло перетекал в какую-то игру, которая делала жизнь чуть ярче. Но вот в чем парадокс, когда он долго не давал о себе знать, Зина чувствовала дискомфорт и писала ему сама, словно вдыхая жизнь в их замершую игру.
– Так кто там? – поторопил друга Алексей.
– Эзотерик, – неуверенно произнес тот.
– И никаких логиков и эмпатов? – уточнил мужчина, хмурясь. Потому как раньше они почти всегда составляли основу группы.
– Нет, – помахал головой Эндрю.
– А ты точно не ошибся? – настаивал коллега, хмурясь.
Все понимали, почему Алексей спрашивает про это. Администратор, логик, эмпат и технарь были основой уникальной системы, разработанной Савелием Сергеевичем Штольцем. После, основываясь на его же разработках, Эндрю под руководством Зинки для расследования группового убийства доработал программу, и она стала выдавать дополнительных членов группы, но основа всегда оставалась неизменной: администратор, логик, технарь, эмпат. Сейчас, с учетом введения новых вводных, программа выдала совсем новое сочетание дилетантов, и это настораживало.
– Давайте я еще раз попробую, – растерянно предложил Эндрю, опустив глаза, словно он был виноват в том, что выдала программа.
– Не надо, – остановила его Зина, – все правильно, мы же едем на Байкал, на остров Ольхон. Николай Рерих, художник, писатель, исследователь, по мне так в большей степени философ, считал, что Байкал является одним из центров повышенной энергетики на земле, где происходит слияние энергопотоков самой планеты и космоса. Так что мы с тобой, Эндрю, едем в аномальную зону, и эзотерик, видимо, нам пригодится со своими вымыслами. Ведь как можно спрятать ложь, только перемешать ее очень плотно с правдой. Вот отделить зерна от плевел нам и поможет человек, кое-что понимающий в этом. Тем более убийства у нас идут в разряде ритуальных.
– А историк с зоологом? – спросил Зину Алексей, все еще сомневаясь в правильности решения.
– Ну, историк по этой же версии, он с эзотериком одной масти, один будет говорить факты, другой вымыслы, а мы должны будем найти золотую середину, а вот с зоологом посмотрим, жизнь покажет. Ищи претендентов, Эндрю, не перепроверяй, первая версия она всегда самая правильная, так же как первое принятое решение.
В этот момент у Алексея зазвонил телефон, и из динамика закричала Матильда, так громко и отчаянно, что ее услышали все находящиеся в комнате люди. Что именно она пыталась донести мужу, было не очень понятно, слова практически сливались друг с другом, и их невозможно было разобрать. От ее плача и крика у Зины липкий холод пробежался мурашками по коже. Пытаясь стать хорошей мамой, Мотя так себя изводила, что к Сашкиному пятому месяцу в и так стройной девушке не осталось вообще ничего, как говорится в народе, кожа да кости. Поэтому первой страшной мыслью было «что-то с Сашкой». Именно этот вопрос и повторял Алексей ей в трубку, но это было бесполезно, Мотя его не слышала. Единственное слово, которое можно было разобрать из ее воплей, – «украли», и от этого слова становилось еще страшней.