Анна старалась представить былую Грэм, полной энергии и энтузиазма. Она не сомневалась, что в глубине души Грэм осталась такой же чувствительной. Но вот чего Анна не могла объяснить даже самой себе, так это своего рвения вновь зажечь ее страсть к жизни.
Глава седьмая
Анна с уважением относилась к пожелания Грэм и не упоминала о многочисленной корреспонденции, которая не переставала поступать, напоминая о ее былой славе. С Грэм по-прежнему было легко работать, и если бы Анна так остро не ощущала ее потерю, ее бы вполне устроила такая компания. В те минуты, когда они откладывали изнурительную бумажную работу и отдыхали на террасе, Грэм искренне интересовалась жизнью Анны. Анне нравилось проводить с ней время, ей бы еще хотелось, чтобы Грэм чаще улыбалась.
На удивление, Грэм стала появляться в саду, когда Анна работала. Она могла просто стоять рядом, чаще всего молча, а потом незаметно исчезнуть. Иногда она спрашивала Анну, что та делает. Внимательно выслушав ответ, она задумчиво улыбалась самой себе, как будто запоминая, где какие новые растения. С помощью Анны она постепенно создавала новый образ Ярдли. Со временем ее визиты стали более частыми. Анна осознала, что ждет этих встреч. В те дни, когда Грэм не приходила, она заканчивала работу со странным чувством беспокойства и неудовлетворенности.
Однажды утром, работая в отдаленной части имения, Анна подняла голову и увидела рядом Грэм. Та держала руки в карманах брюк и, слегка наклонившись вперед, о чем-то размышляла.
– Над чем вы задумались? – спросила Анна, отклонившись назад, чтобы разглядеть свою высокую спутницу.
– Что вы сейчас сажаете? Никак не могу разобрать, просто не припомню таких растений.
– Это огород.
Грэм нахмурилась. – У нас нет огорода. Хэлен всегда говорила, что могла бы выращивать овощи, но никогда не хватало времени.
Лицо Грэм приняло отстраненное выражение. Анна узнавала эту реакцию. Что бы она сейчас ни вспомнила, это явно причиняло ей боль.
Анна приблизилась к Грэм.
– Вот, – сказала она, вручая Грэм пару рабочих перчаток. – Наденьте их.
Грэм молча взяла перчатки. Анну тронула ее сосредоточенность, обычно она была такой властной. Если бы Грэм знала, что ее растерянность была так очевидна, она бы смутилась.
– Но зачем?
– Чтобы вы помогли мне посадить помидоры, – просто сказала Анна. – Мы возделываем огород, чтобы этим летом вырастить свои овощи.
Она знала, что своими действиями рискует оттолкнуть замкнутую хозяйку имения как раз в то время, когда та только начала открываться. Но она не могла поступить иначе, огород наверняка принесет Грэм умиротворение. Анна надеялась, что интуиция ее не подведет. Она была практически уверена, что никто и никогда не предлагал Грэм Ярдли копаться в земле.
Грэм протянула перчатки назад:
– Они мне не нужны.
Анна рассматривала руки Грэм, такие нежные, с длинными пальцами и белой кожей. В гибких пальцах чувствовалась сила, но они явно не предназначались для грубой работы. Однажды, Анна видела, с какой грацией и уверенностью эти руки двигались по клавиатуре, и слышала их музыку. Ей не нужны были газеты, чтобы понять, что эти руки, сами по себе, являлись изысканным инструментом.
– Нужны, – мягко проговорила Анна. – Пожалуйста, наденьте их. Я не могу позволить вам работать голыми руками.
Грэм на мгновение засомневалась, но после кивнула. Надев перчатки, она спросила:
– Что мне делать?
Анна закатала рукава. – Станьте справа от меня и дайте мне вашу руку.
Она вложила молодую рассаду в руку Грэм.
– По двенадцать в каждом ряду. Сначала делайте ямку примерно пятнадцать сантиметров глубиной, вставляйте в нее рассаду и засыпайте. После этого необходимо примять землю вокруг растения, дабы избежать воздушных карманов. Сажайте рассаду на расстоянии полуметра друг от друга. И продвигайтесь точно в правую сторону, по направлению к дому. Хорошо?
Грэм поднесла росток к лицу. Он пах теплым солнцем. На мгновение она растворилась в этом удовольствии. Анна с интересом наблюдала за трансформацией. Грэм аккуратно держала небольшое растение, напряжение заметно покинуло ее лицо, и легкая улыбка преобразила ее прекрасные черты. Нежность, которую она так тщательно скрывала, проявилась на поверхности.
Внезапно выйдя из состояния задумчивости, Грэм покачала головой. Выражение ее лица снова стало непроницаемым.