- Давно ты здесь не бывал, Рольф, - раздался из угла металлический голос.
Резко обернувшись, он вскинул перед собой дробовик и двухствольный автоматический пистолет, нацелившись прямо на тень в углу. Постепенно, силуэт человека становился все яснее, сближаясь со светом, из угла вышел Энир. Как всегда: строгий черный костюм, галстук, светлая рубашка, начищенные до блеска туфли. Холодный взгляд Рольф на себе ощутил мгновенно.
- Ты хочешь что-то сказать, спросить, - чуть приподнимая руку, Энир двигался по небольшой дуге, обходя Рольфа слева, - прошу.
Выдержав небольшую паузу, Энир продолжил:
- Свойственное людям лаконичное молчание, так присуще всем. Ты ради этого мгновения проделал столь долгий путь? Молчать, зная, что оружие бессмысленно против меня, - металлически вещая, Энир четко, выверено держал тон. – Так зачем же ты пришел, Отступник? За мной? За Первым? За Системой? Тебе давно бы надо знать ответ на каждый из вопросов. Но, вместо этого, ты стоишь, молчишь, не понимая, мыслишь, гоняя, то одну извилину, то другую.
Руки Рольфа постепенно тяжелели. Держа на вытянутых руках оба ствола, он продолжал вести их в такт движения Энира, не опуская с мушки.
- Признаюсь, профессор Ядоф удивил. Не зря мы, значит, подпитываем почти уж бездыханное тело старика. Плоды свои он нам принес. «Чистое Небо» действительно хорошее оружие, качественный продукт массового поражения, но ты Отступник, не переживай, оно тоже скоро закончиться и все снова расцветет здесь пышным цветом, - продолжая шагать по дуге, вокруг Рольфа, Энир спокойно монотонно продолжал вещать. – «Гитара», вот что удивило больше. Хотя и здесь, нельзя сказать, что выход не был найден. Первый справиться с поставленной задачей и каков бы ни был вирус-код хорошим, ответ и алгоритм все равно будет найден, а ваш дружок умрет, не приходя в сознание, как собственно и все, что прибыло с утра сюда.
- Зачем ты мне все это рассказываешь? Я без тебя все прекрасно знаю. Но вирус-код еще не дешифрован, а «Чистое Небо» работает исправно, давая шанс нам на успех. Что будет потом – не знаю, но знаю то, что мы с тобой вдвоем, здесь. Сейчас. А это значит, что мои ребята выполнять все то, что требуется и попадут туда, где смогут положить конец всему! – озлобившись, оскалившись, Рольф выстрелил из обоих орудий одновременно дважды.
Не естественный шум раздался внутри стен отдела. Дернувшись, Энир стоял, смотря себе на грудь, как дробь и пули испортили его рубашку и костюм. Крови нет, а глухой, слегка булькающий металлический звук, раздался, когда пули достигли цели и практически сразу же отскочили в сторону, почти полностью погасив ударную силу. Смахнув непонятные пылинки, Энир стащил пиджак и бросил его в сторону, на край рядом стоящего диванчика.
- Непонимание и упорство – черты человеческой сущности. Пожалуй, не самые плохие, но мешают многому и многим, - металлическим голосом, он продолжил разговор, вновь начав движение по дуге вокруг Рольфа. – Убить меня нельзя, и я понимаю – ты тянешь время. Твои мысли читаются на раз, - громко щелкнул пальцами, - ты думаешь, что знаешь все. Увидев папочку, тетрадь, внезапно понял – так нельзя. Нельзя жить там, где машины правят миром, но кто сказал, что править всем должен человек? Когда он слаб, когда такой он жалкий и ничтожный, что не может для себя решить: как жить, что будет завтра и куда придет он в конце?
Выдержав небольшую паузу, Энир посмотрел куда-то в сторону.
- Из всех начальников отделов, лишь ты не захотел проходить процедуру имплантирования. В конечном итоге даже твой друг, после вашего ухода, пришел к пониманию, что человек без технологического прогресса не может больше оставаться человеком. Для решительного движения вперед, нужен был задел, потенциал, что, безусловно, был в каждом из вас. Но, он решение такое принял, а ты нет. Меня все эти годы гложет вопрос – почем? Ты собрал вокруг себя людей, окутал их верой, идеей, концепцией. Каждый из вас мог бы стать настоящим символом Системы, а вся Новая Система лишь выиграла бы от того, что в их рядах такие люди. «Кривая Мельдермана», что описал Тускл в своем «Киберализме» говорит о том, что «Точка монолитности общества» была бы достигнута куда быстрее, если бы силы правительства не ослабевали, время от времени, так стремительно и сильно. Периодичность нельзя свести к бесконечному минимуму.
- Ты машина... – чуть приподняв верхнюю губу, с пренебрежением ответил Рольф. – Ты даже не киборг... Ты робот, груда вонючего, дорогостоящего металла... Продукт рукотворный. Ты не в силах понять, что мыслит человек, ты не можешь понять полет его души! – огрызаясь, продолжил. – Для тебя, это цифровой код, алгоритм, где ты ищешь закономерность, но человека нельзя свести к понятию «истинно» или «ложно». Человек – это не программа, не бинарный код. Да, им можно манипулировать, управлять – у вас это получилось ловко, но только потому, что эти люди хотели, чтобы ими управляли, чтобы ими манипулировали! Но понять... Это слишком сложно для тебя, кусок вонючего железа! – озлобленно Рольф еще дважды выстрелил. Эффект остался прежним. – Машина не может мыслить!
Легкая улыбка появилась на лице Энира. Рольф ее заметил и слегка смутился.
- Человек в уме не может перемножить три пятизначных числа, хотя калькулятор это делает на раз, но ведь это не есть мыслить. Что же ты вкладываешь в это пресловутое «мыслить»? Способность анализировать, изучать, видоизменять, корректировать, направлять, менять? – Энир выдержал небольшую, легкую паузу, продолжая кружить вокруг Рольфа. – Мне интересно наблюдать за тобой, Рольф. Ты выбиваешься из общего списка, не подходишь под шаблон, стандарт, не вписываешься в заданный каркас событий. В вас, в тех немногих, что вроде бы не входят в понятийный системный ряд, все же входите в сферу Системы, пусть при этом двигаются по удаленному радиусу.
Где-то позади Рольфа, с легким, еле уловимым звуком открылась плазменная дверь. В комнату ввалились трое агентов. Обернувшись, он увидел, как среди них был Макс, с разбитым лицом, в поникшем состоянии, обессиленный. На долю секунды Ролфьа охватила ярость, он повернул дробовик в сторону, направил на агентов, а сам начал пятиться назад, стараясь держать Энира и его подручных перед собой.
- Стоять! – крикнул Рольф, бегая глазами то в одну сторону, то в другую.
Держа Макса за шиворот, один из агентов пнул его сзади по коленному сгибу. Упав на колени, Макс чуть склонив голову, тяжело дышал. По левую руку от него, стояла девушка, ничего не опасаясь, отсвечивая ярко-черным однотонным цветом одежды и снежно-белыми волосами со стрижкой «Пикси». Справа стоял высокий, утонченный, мускулистый мужчина средних лет: яркие, заостренные туфли, брюки с наглаженными стрелками, белая рубашка с длинным рукавом, а поверх нее темная жилетка, в левом кармане которой, на золотой цепочке лежали часы. Тонкие усики и небольшая бородка подчеркивали его мягко-овальное лицо. Позади, стоял третий, последний агент, невзрачно скрывая за полусферическими очками свой взор. Сложив руки полочкой, молчаливо наблюдал, сложив суровую гримасу. Рыжая, длинная густая борода, заострялась ближе к шее. Широкая шея, массивные плечи и торс, как скала, стояла позади всех. На поясе висели две кобуры, в которых сверкали начищенные до блеска пистолеты. Рубашка, красная, алая, кровавая, облегала сильно накаченную грудь. Рукава рубашки плотно облегали бицепсы бугая, которыми он периодически, как и скулами, играл. Черные, обтягивающие джинсы устремлялись вниз, а кожаные «казаки» с металлической цепочкой и острым, длинным носом, являлись неким завершением брутальности, внезапно ввалившейся в дверь.