Маленький кусочек моего собственного «я» пробился в мою голову, и я отшатнулся назад, когда Магнар попытался поцеловать меня.
Я потер глаза рукой, пытаясь избавиться от этой странной потребности, растущей внутри меня.
Идун, блядь, сумасшедшая? Почему она играет в игры Валентины?
Магнар схватил меня за руку, отводя мою ладонь от глаз и двигаясь ко мне, пока я не уперся спиной в решетку. Когти Идун впились в мое сердце, и я снова стал ее рабом, когда протянул руку, чтобы провести большим пальцем по щеке Магнара.
Он мечтательно улыбнулся, и я улыбнулся в ответ. Почему мы вообще были врагами? Он был таким… соблазнительным.
Он запустил руку в мои волосы, наклоняясь ближе, его дыхание коснулось моего лица. Я схватил его сзади за шею, желание переполняло меня, когда я потащила его вперед. Его рот прижался к моему, и мое сердце запело от радости. Мне нужно было подойти ближе. Мне нужно было снять с него эту чертову футболку.
Я вцепился ему в плечи, и он сильнее прижал меня к решетке, отвечая с такой же страстью, когда провел ногтями по моему позвоночнику.
— Мэм, у нас тут Фамильры в этом районе. — Рыжеволосая девушка вошла в вагон, удивленно переводя взгляд с нас на нее.
Сила Идун испарилась в мгновение ока, и мои мысли вернулись в прежнее русло.
— Аргх! — Я оттолкнул Магнара, и он пошатнулся, его лицо исказилось, когда его собственное сердце распознало правду.
Что. За. Нахуй. Идун?
Смех богини прокатился по мне, и я стиснул челюсти, практически стерев зубы в пыль. Магнар отвернулся от меня, его глаза были плотно закрыты. Если меня это мучило, то я представлял, что он чувствовал себя в десять раз хуже, учитывая, что он винил меня в смерти своего отца.
Валентина взмахнула рукой в воздухе, и резкий порыв ветра загнал меня обратно в клетку. Прутья между мной и Магнаром снова встали на место, и она быстро вышла из вагона вместе с рыжеволосой девушкой, бормоча: — Я как раз добралась до самого интересного.
— Извините, ваше высочество. Вы нужны нам наверху, — ответила рыжая как раз перед тем, как двери закрылись, и я почувствовал, что Идун уходит вместе с ними.
Я отвернулся от Магнара, опускаясь на пол, в ужасе от того, на что была способна богиня.
— Не говори ни слова, — прорычал Магнар.
— Поверь мне, я и не собирался, — ответил я, подтягивая колени к груди. — Извращенная сука.
— Если ты еще раз так на меня посмотришь, я вырву тебе глаза, — прорычал Магнар.
— Я думал, мы не говорим об этом? — Огрызнулся я.
— Мы не собираемся. Я просто говорю.
— Да? Секунду назад ты сам казался очень увлеченным, Магнар. Так что, если Идун хочет, чтобы мои глаза были целы, тебе крышка.
Магнар сжал губы. — Мы должны как-то победить их, — сказал он в конце концов.
— Богиня использует нас как марионеток, что мы должны делать?
Магнар покачал головой, затем повернулся ко мне с идеей, осветившей его глаза. — Идун делает это только потому, что она сердита на нас.
— К чему ты клонишь? — Спросил я.
— Может быть, нам удастся снова привлечь ее на нашу сторону.
— Ну и чего же она хочет? — Спросил я.
Магнар замолчал, стряхивая невидимые ворсинки с колен и избегая моего взгляда. — Не знаю. Может быть, она хочет, чтобы я выполнил свое обязательство перед Валентиной.
— Отличная идея, ты сыграешь свадьбу, а я сбегу, — поддразнил я.
Он сердито посмотрел на меня. — Этого не будет.
— Тогда мы вернулись к исходной точке, — пробормотал я.
— Не совсем. — Магнар поднялся на ноги, подходя к разделяющей нас решетке. — В следующий раз, когда она попробует на нас это дерьмо, мы будем готовы. Ты почти справился с этим, не так ли? Если я сосредоточусь на Келли, то тоже справлюсь.
Я кивнул, взглянув на него. — Даже если мы будем сопротивляться, мы все равно застряли в этих клетках.
— Нет, если она нас выпустит, — задумчиво произнес Магнар. — Может быть, мы сможем притворяться достаточно долго, чтобы она подумала, что мы все еще под чарами Идун.
— В этом плане много «если», — прокомментировал я.
— У нас нет другого выбора, — зарычал Магнар. — Это наш единственный шанс.
— Хорошо, — вздохнул я, падая обратно на пол и обхватывая голову руками. То, что Идун сделала с нами, прокрутилось у меня в голове, и я поморщился. Потребовалось бы чертово столетие, чтобы избавиться от воспоминаний о языке Магнара у меня во рту.
Валентина была испорченной женщиной. Но я знал, что приложил руку к тому, чтобы вызвать ее гнев. Я трахал ее снова и снова в течение многих лет, смутно обещая то, что никогда не собирался выполнять. Я жалел, что встретил ее. И еще больше я пожалел, что вообще когда-либо прикасался к ней. Она пыталась заслужить место рядом со мной с тех пор, как мы встретились, а я отказывал ей в этом тысячу лет. Я должен был признать, что у нее было то еще терпение. Но почему она до сих пор не поняла, что я никогда не дам ей того, чего она хочет, было для меня загадкой.