Я зарычал от ярости, отступая от решетки и расхаживая по пространству. Одно дело быть запертым с этим конкретным истребителем, но совсем другое — когда он тыкал в мое единственное уязвимое место. Мысль о том, что кто-то может усомниться в моей любви к жене, заставляла меня сходить с ума от гнева. Руна на моей правой ладони зудела, и я был уверен, что она нагнетает ярость в мои вены. Какая бы слабая связь между нами только что не установилась, она уже была разорвана.
— Она вернулась, — пробормотал Магнар, и я резко поднял голову, когда Валентина появилась за окном вагона.
Довольная улыбка растянула ее губы, пока она шла рядом со своими кусачими лакеями. Она вошла в вагон, и я заметил полоску пепла у нее на плечах. Я подозревал, что Фамильяры Фабиана недолго продержались против ее сил. Но не имело значения, нашли ли ее Фамильяры: Келли уже передала моей семье всю информацию, которая им требовалась, чтобы найти нас.
— Простите, что заставила вас ждать, — сказала Валентина, когда двери закрылись и мы остались с ней наедине.
— Это только дало нам время подумать о других способах, которыми мы бы хотели убить тебя, — холодно сказал Магнар.
Валентина рассмеялась, как будто он пошутил, и отошла от нас к красно-золотому трону в конце вагона. Она взгромоздилась на него со вздохом, как будто то, что она сидит там, каким-то образом означало, что она владеет всей моей империей. Но довольно скоро до нее дойдет, насколько сильно она ошибалась, когда моя семья придет за ней.
— Итак, у нас небольшая проблема, — сказала Валентина, надув губы, и я не думаю, что она обращалась к нам. — Они почти не могут справиться с тем, что завладело их сердцами. Но этого недостаточно.
Присутствие Идун омыло меня, и я содрогнулся от ласки ее силы. Она материализовалась перед Валентиной, направляясь к ней босиком, а мерцающий золотистый дым обволакивал ее тело, едва скрывая наготу.
Богиня замерла, и Валентина склонила голову. — Спасибо, что пришла ко мне. — Она молитвенно сложила руки, и Идун посмотрела на нее с восторгом.
Богиня перевела взгляд на нас, и ее верхняя губа приподнялась. — Если бы ты был таким набожным, возможно, ты бы не попал в эту переделку.
Магнар сжал прутья решетки в кулаках. — Ты слишком долго играла со мной. Ты клялась, что я смогу обрести любовь, а теперь снова привела меня в объятия моей невесты. Почему?
— Ты знаешь почему, — промурлыкала Идун, и Валентина подняла голову с легкой улыбкой. Богиня провела пальцами по клубам дыма, обвивавшим ее талию. — Ты предал меня, когда использовал кольцо Андвари против нас, Магнар Элиосон. Помни это. — Она резко повернулась лицом к Валентине и протянула руку, чтобы дотронуться до ее горла. — Подарок… — На шее Валентины появился черный кружевной чокер, на котором висел крупный изумруд в форме капли.
Валентина провела по нему пальцами. — Спасибо, — выдохнула она.
— Оно не просто для красоты, — прошептала Идун. — Оно еще и невероятно мощное, созданное великим правителем богов. Мне подарили его тысячи лет назад. Оно даст тебе то, что тебе нужно, чтобы контролировать этих двух прелюбодеев. — Она указала на нас, и у меня по спине пробежал холодок. Прелюбодеи? Она что, блядь, серьезно?
Идун взглянула на нас, и ее болезненно красивое лицо расплылось в улыбке. — Ожерелье нерушимо. Его силе невозможно противостоять. Оно создано именно для того, чтобы завладевать сердцами мужчин. И на этот раз с этим невозможно бороться.
Ужас пронзил меня, и я переглянулся с Магнаром. Если то, что сказала Идун, было правдой, то в тот момент, когда Валентина использует это ожерелье против нас, мы будем обречены.
— Давай, попробуй, — подбодрила Идун звонким смехом.
Валентина поднялась со своего трона, провела пальцами по изумруду и сделала глубокий вдох. — О… это чудесно. Я чувствую его силу.
— Используй ее, — настаивала Идун.
Валентина двинулась к нам, и Магнар безуспешно попытался разогнуть прутья. Я пнул дверь своей клетки, и мой ботинок с лязгом врезался в нее. Я знал, что это бессмысленно, но мы должны были попытаться.
Когда Валентина погладила изумруд, он засветился темно-зеленым. Этот зеленый цвет приковал меня к себе, остановив мои движения, когда я была очарован его сиянием. Я почувствовал, что Магнар тоже замер в своей клетке, восхищенный им.
Казалось, весь мир исчез, и все, что я мог видеть, был этот невероятный свет.
Слова Валентины заполнили мои уши, растекаясь по телу, как расплавленный свечной воск. — Вы любите меня, и никого другого. И вы сделаете так, как я прикажу. Вы будете сражаться за меня всем своим сердцем. Вы будете обожать меня, желать меня. В ваших жизнях нет другой любви, кроме меня.