— Как ты мог позволить им уйти? — Взревел я. — Валентине они нужны мертвыми, а теперь их нет.
— Я знаю, — выдохнул он, возвращая челюсть на место, и я мог сказать, что ему было больно признавать нашу неудачу так же сильно, как и мне. — Я не знаю, как выразить, как мне жаль.
— Мы должны сказать ей, — сказал я, направляясь обратно к лестнице.
Мне не хотелось идти к ней, зная, что она будет расстроена нашими неудачами, но у нас не было выбора. Ей нужно было знать, и я приму любое наказание, которое она сочтет необходимым.
— Я никогда не испытывал такого стыда, — пробормотал Эрик, опустив голову, когда последовал за мной внутрь.
— Где ты видел ее в последний раз? — Спросил я, пока мы спускались обратно по лестнице.
— Она наблюдала за боем, но я думаю, что сейчас она переместилась дальше в замок. Я чувствую ее запах, идем.
— Правда? — Спросил я, охваченный ревностью. Мне хотелось почувствовать ее запах отсюда, от нее пахло медом, лавандой, солнцем и чудесами. Было несправедливо, что он чувствовал этот запах, а я нет.
— Да, — ответил он. — Это великолепно.
Я отказался разговаривать с ним всю оставшуюся дорогу. Это было неправильно, что у него был такой способ чувствовать близость к ней, когда ее даже не было рядом. Мне до боли хотелось видеть ее лицо, когда я не смотрел на нее. Я жаждал прикоснуться к ее коже и вызвать улыбку на ее полных губах.
Схватка между кусачими и оставшимися охранниками закончилась нашей победой, и коридоры были завалены грудами одежды и кучами пепла. Мы двигались по ним быстро, но этого было недостаточно. Я подумал о Валентине, ее темных волосах, полных губах, идеальной груди… Я ускорил шаг, и Эрик тоже. Я взглянул на него, не желая, чтобы он добрался до нее первым. Мы делили ее, потому что это было то, чего она хотела, и ее счастье было всем, о чем я заботился, но я до боли хотел быть ее любимцем.
Мне нужно было увидеть ее. Сейчас.
Я побежал, и Эрик зарычал, мчась рядом со мной. Он был быстрее, но я не собирался отставать. Мы помчались вниз по винтовой лестнице, и Эрик толкнул тяжелые деревянные двери и провел нас в тронный зал.
Кто-то из кусачих унес три трона, и Валентина села на тот, который остался, прямо в центре приподнятой сцены. Комната была богато украшена золотистыми обоями на стенах и темно-красным ковром на полу. Со стен свисали замысловатые произведения искусства, и все в этом месте кричало о силе. Но все это казалось неуместным рядом с ликом моей любви. Моей королевы.
На ее голове красовалась сверкающая золотая корона, а темные волосы ниспадали под ней на плечи, приковывая мой взгляд к ее идеальной фигуре. На ней все еще было белое платье, и ни один след битвы не запятнал его. Она была воплощением красоты. Единственным сияющим светом в темной бездне этого мира. Она была всем, что в нем было. Ничто другое не имело значения. Все меркло рядом с ней.
Мы поспешили ближе, когда она перевела взгляд на нас, и мы оба упали перед ней на колени.
— Мне так жаль, моя королева, — выдохнул Эрик хриплым от эмоций голосом. — Но члены королевской семьи и близнецы, которых ты так хотела видеть мертвыми, сбежали на вертолете.
— Мы подвели тебя, — пробормотал я, чувствуя тяжесть в груди.
— Что? — прошипела она, в ее голосе закипал гнев.
— Накажи меня, любовь моя, — предложил я. — Выплесни свой гнев на мою жалкую плоть. Физическая боль для меня ничто по сравнению с той болью, которую я испытываю, сознавая, что подвел тебя.
— Нет, накажи меня, — умолял Эрик. — Келли была в моих руках, и я позволил ей сбежать от меня. Я больше всего заслуживаю твоей ненависти.
— Хватит, — прорычала Валентина, и ее глаза недовольно сузились, когда она оглядела нас. — Вы все исправите ради меня.
— Да, любовь моя, — поклялся я.
— Все для тебя, мир мой, — добавил Эрик.
— Вы выследите их для меня, — сказала она. — И вы не остановитесь, пока не убьете их.
— Конечно, — согласился я, и Эрик с энтузиазмом кивнул мне.
— Хорошо. Но мне все равно придется наказать вас за этот провал, — добавила она.
— Пожалуйста, сделай это, — сказал я. — Мое тело принадлежит тебе.
Она поманила нас подойти поближе, и я подполз к ней, глядя на ее красивое лицо снизу вверх со своего места на полу. Здесь было мое место. Я подвел ее. Я был хуже червяка. Она заслуживала гораздо лучшего, чем я. И я стану лучше.
Валентина показала мне подняться, и я встал перед ней, а мое тело задрожало от ее близости. Я так сильно хотел ее. Желание разлилось по моей крови, и я не мог не смотреть на чистую красоту ее лица, пока она хмуро рассматривала меня.