– Давай я поговорю с адвокатом, а потом разберусь с тем, что нам предстоит сделать. – Нам. Пусть это будет касаться нас обоих. – Возьмешь у меня телефон, чтобы мы, если что, могли созвониться, пока я здесь?
Дэнни помотал головой:
– Нет, не надо.
Я не совсем поняла, что он имел в виду: «не надо никакого телефона» или «не делай больше никаких предложений, иначе я взбешусь». Я решила, что в любом случае для одного визита достаточно, и поднялась.
– Ты отлично выглядишь, Дэнни, – сказала я напоследок. – Я очень тебя люблю.
И это было правдой. Дэнни остался единственным живым родным для меня человеком.
На ночь я застелила кровать в своей комнате, хотя мне ничто не мешало уснуть на кровати родителей. Но я не смогла. Мне все еще казалось, что я нарушу их личное пространство, – а к этому я не была готова.
За те две недели, что прошли после расставания с Брайаном, ночные часы стали для меня самыми мучительными. Обычно по вечерам мы звонили друг другу, чтобы пожелать спокойной ночи или сказать «я люблю тебя», и сейчас мне очень этого не хватало. В первую неделю после расставания с ним я еще как-то держалась, каждую ночь изматывала по телефону Шериз, совершенно не задумываясь, каково ей выслушивать мои стоны и жалобы. Но теперь она была на Гаити, дозвониться до нее было совершенно невозможно, и я чувствовала себя по-настоящему осиротевшей.
В двенадцать ночи я все еще, лежа в постели, таращилась в потолок. Поняв, что так и не усну, я решила спуститься вниз и заварить в микроволновке чай со снотворным. На обратном пути, подходя с чашкой к лестнице, я заметила на столе в гостиной свою сумочку и вспомнила про фиолетовый конверт, который мне вручили на почте. Взяв его, я поднялась наверх, снова забралась в постель и, глоточками отхлебывая из чашки горячий чай, принялась изучать витиеватый почерк Фреда Маркуса. Обратного адреса на конверте не было, и, немного помедлив, я решилась его вскрыть. На одеяло выпал цветной снимок с изображением музыкальной группы. Блюграсс или кантри. Две женщины и двое мужчин со струнными инструментами в руках. Внизу подпись «Джаша Трейс» – видимо, название группы. На обратной стороне тем же почерком – расписание тура, адрес получателя и короткое послание:
«Жду не дождусь, когда увижу тебя! Где мы встретимся? Целую и обнимаю».
Черт. Вот теперь я по-настоящему почувствовала себя паршиво. Кем бы ни был этот Фред Маркус, фотографии он не получит, потому что я забрала ее из почтового ящика. Все же надо было оставить ее там. Возможно, даже стоило заплатить, чтобы ящик какое-то время был открытым?
Вздохнув, я дотянулась до мусорной корзины, стоявшей рядом с кроватью, и выбросила конверт вместе с фотографией. У меня и без них была куча дел, я не считала себя обязанной разбираться с проблемами незнакомого мне человека. Пусть Фред Маркус разбирается с ними сам.
– Ваш отец составил завещание три года назад. – Сьюзен Комптон, адвокат отца, передала мне копию завещания.
Я положила его на край стола и начала просматривать. Сразу после смерти папы, как только я приехала в Дархем, Сьюзен помогла мне собрать необходимую для юристов информацию и получить доступ к его счетам, но рассмотрение завещания было решено отложить до настоящего момента – мне хотелось изучить его с ней с глазу на глаз.
– Как я уже говорила по телефону, – продолжила Сьюзен, – ваш отец разделил все пополам между вами и трастом вашего брата. Дом. Трейлерный парк. Его банковские счета. За исключением участка земли в пять акров, который полностью отходит Дэниелу. Вы же станете доверенным лицом его траста. В дальнейшем нам следует обсудить ваши обязанности в этом вопросе.
Я кивнула. Разумеется, я знала о трасте, но все же до конца не осознавала, что теперь буду распоряжаться деньгами Дэнни. Он мог тратить их с ограничениями, чтобы не потерять выплаты по инвалидности. Поэтому, когда Сьюзен сообщила, что отец оставил Дэнни землю, у меня словно гора с плеч свалилась.
– У вашего отца была также небольшая страховка на случай смерти, которую, очевидно, он приобрел, пока работал на правительство, – продолжала Сьюзен, – и еще у него накопились премии на сумму примерно пятьдесят тысяч долларов – эти деньги тоже отходят вам двоим.
– Отец работал на правительство? – удивилась я. Может быть, Сьюзен что-то перепутала? – Насколько я помню, он только управлял трейлерным парком.
– Страховка довольно старая. Ваш отец купил ее в тысяча девятьсот восьмидесятом году, когда состоял в Службе маршалов[1] США, – пояснила Сьюзен.
Она потерла шею, нырнув рукой под светлые, средней длины, волосы, и продолжила что-то искать в папке с отцовскими бумагами. Она выглядела немного невыспавшейся, но я-то в отличие от нее вообще за всю ночь не сомкнула глаз.
1
Федеральный маршал, сотрудник службы Министерства юстиции США, назначается президентом с последующим утверждением сенатом на четырехлетний срок. Его должность соответствует по функциям должности шерифа в окружном суде.