Трагедия эта — о неправильном царе, презревшем закон и погибшем от собственной гордыни.
Димитрий Самозванец в пьесе закоренелый злодей. Он понимает, насколько пагубно его правление народу, сознает себя деспотом, но упрямо движется навстречу гибели — хочет ввести в стране католическую веру и отдать народ в руки польских господ, которых уважительно называет «сынами отечества».
Для того чтобы жениться на Ксении Шуйской, Димитрий задумал отравить свою супругу, ни в чем не повинную женщину.
В сущности, Димитрий имеет смелость громко заявить о том, что давно уже стало характерной чертой русских самодержцев, было свойственно и царствующей императрице. Он отожествляет себя с государством и личные страсти считает необходимыми проявлениями государственной деятельности.
Сумароков осуждает Димитрия вовсе не за то, что тот, не принадлежа к царской фамилии, силою захватил русский трон, отстранив законных наследников. Он хорошо знает, что царь не только «помазанник божий». Символическое напутствий «вышней силы» остается лишь знаком ее доброго расположения к кандидату до тех пор, пока его не поддержат на земле реальные силы, — например, гвардия. Далее важно, чтобы монарх разумно управлял страной, не превращаясь в деспота. А если он соразмеряет свои страсти и заботится о процветании страны, его происхождение останется безразличным для народа.
Именно потому, что царь — это прежде всего человек, на котором лежит огромная ответственность за судьбы страны, он должен быть предельно честным и внимательным к людям всех званий, уметь повелевать своими страстями. Димитрий же Самозванец — тиран, презирающий добродетель, враг природы, и уничтожение его — общая и неотложная задача. Тиранам не место на престоле!
Восстание против Димитрия поднимает Шуйский. Движущей силой является народ. Он остается за сценой, но тем не менее и такое участие масс в дворцовых событиях произошло впервые на русской сцене, и сказал о нем именно Сумароков.
Кровавый злодей в царских одеждах не может вынести своего падения. «Ступай, душа, во ад и буди вечно пленна! — восклицает Димитрий, ударяя себя кинжалом в грудь. — Ах, если бы со мной погибла вся вселенна!»
Когда трагедия была готова и переписана, Сумароков отправил два экземпляра директору театра Елагину в Петербург.
Московская публика пусть любуется «Евгенией», слёзной драмой. Новую трагедию оценят в столице.
Глава XV
Черный год
Председатель
Он выбыл первый
Из круга нашего.
Пускай в молчаньи
Мы выпьем в честь его.
Молодой человек
Да будет так.
Елагин поставил «Димитрия Самозванца» на императорском театре в феврале 1770 года. Заглавную роль исполнил знаменитый актер Иван Афанасьевич Дмитревский, Шуйского играл Гаврила Волков, Ксению — Татьяна Троепольская, Георгия — Иван Лапин. Спектакль был тщательно отделан — петербургские актеры любили Сумарокова и спустя десять лет после ухода его еще помнили первого директора российского театра.
Но публика приняла трагедию прохладно. Политические рассуждения в стихах выходили из моды. Слезная драма и комическая опера оттесняли на сцене классическую трагедию, скованную строгими литературными правилами.
Сумароков видел смену вкусов, но не понимал необратимости процесса и думал, что зрителей нужно образумить. Издавая «Димитрия Самозванца», он в предисловии выставил доводы против слезной комедии, пересказал иронически «Евгению» и напечатал письмо Вольтера, чье веское слово должно было подкрепить для читателей убеждения русского драматурга. Премьера трагедии прошла без автора. Лишь в половине февраля Сумароков приехал в Петербург, увидел спектакль, одобрил игру актеров и чинное поведение зрителей — они сидели тихо и орехов не грызли.