Для начала мне нужно выяснить, где живет отец Коралины. Затем, мне каким-то образом нужно больше узнать о самой Коралине. Кто она? И чего хочет? Поскольку она вышла за Стефана ради его титула, я не могла увидеть никакой выгоды в том, что она пыталась вызвать сомнения в ясности его ума. Я верила, что если смогу разгадать эту тайну, пойму, чего же она хочет на самом деле.
И, возможно, смогу ее остановить.
- Смотри, там, в камышах, - прошептал Купер, прервав мои тревожные раздумья.
Посмотрев, куда он указывал, я увидела пару больших гусей с тремя птенцами в гнезде. Это было прекрасное зрелище, хотя и краткое, так как баржа вскоре проплыла мимо. Я улыбнулась Куперу.
- Должно быть, здорово видеть такое каждый день.
- Да.
- Вот почему ты выбрал такую жизнь, а не стал кровельщиком или кузнецом.
Он посмотрел на меня с таким видом, будто я сказала нечто важное.
- Это все, что я знаю, - наконец ответил он. – Я вырос на воде, раньше эта баржа принадлежала моему отцу. Сейчас они с мамой владеют закусочной в Кеонске. Я зимую с ними, когда становится слишком холодно, чтобы спать под открытым небом, и думаю, что сошел бы ума, если бы мне все время приходилось оставаться на одном месте – каждый день одно и то же.
Это была самая личная вещь из всех, что он мне когда-либо говорил. Я не знала, что сказать, но, к счастью, кажется, он и не ждал ответа.
Приблизительно за час до заката мы причалили к деревне. Экипаж баржи начал швартоваться, в то время как Купер сложил два ящика и поднял их.
- Мы переночуем здесь, - сказал он. - Но перед ужином мне надо разобраться с делами. Здесь одна посылка и ящик на продажу, а еще нужно купить яблок, если их здесь кто-нибудь продает. Яблоки всегда хорошо идут в Энемуске в это время года.
Я поднялась, раздумывая, смогу ли помочь, но ящики, которые он таскал, выглядели слишком тяжелыми.
Владельцы барж, вроде Купера, зарабатывали себе на жизнь различными способами. Иногда им платили за доставку товаров. Но в большинстве случаев, судя по тому, что я поняла, он покупал товары в одном месте и с небольшой наценкой перепродавал в другом, где они были в дефиците. В деревне были нужны ткани, нитки, посуда, а в городе требовались свежие фрукты и овощи. Маленькие таверны всегда нуждались в бочонках с элем и вином.
Фокус Купера заключался в том, чтобы дешево купить, никого не обманывая, а позже перепродать с выгодой, опять же, не обманывая никого. Дела владельцев барж шли хорошо только в том случае, если их считали заслуживающими доверия. Судя по тому, что я видела дома, Куперу доверяли все, и он вел выгодную торговлю в Пудурлатсате.
- Я могу помочь? – спросила я.
Сначала он не ответил. Как и я сама, Купер не привык полагаться на кого-то еще. Затем он поставил ящики на землю и вытащил из-под рубашки нечто, похожее на тетрадь в обложке. Тонкий стилос обернутого в бумагу угля был прикреплен к ее переплету.
- Ты знаешь, как вести учетные записи? – спросил он.
Этот глупый вопрос удивил меня – я много лет занималась счетами поместья, но я просто ответила:
- Да.
- А я пытаюсь. Но я не так хорош в этом, как мой отец. Иногда я забываю записать, сколько заплатил при покупке товара, и потом мне сложно рассчитать прибыль.
Почему-то эта просьба обрадовала меня, и я взяла тетрадь. Возможно, я получала тщеславное удовольствие от ощущения собственной необходимости. А ведение бухгалтерии Купера позволяло мне почувствовать себя таковой.
- Сегодня я буду вести твои счета, - сказала я ему.
Купер снова поднял ящики, и мы направились в деревню. Оба члена его команды остались на барже.
Это было маленькое и грязное место, состоящее из плетеных из лозы, обмазанных глиной домишек и потрепанных лавочек, но некоторые люди, завидев проходящего мимо Купера, останавливались, чтобы поприветствовать его.
- Купер, - окликнул его старик, улыбнувшись беззубой улыбкой. За ним следовал молодой мужчина с девочкой.
- Патрик, - ответил Купер. – Отлично выглядишь.
Я заметила, что мужчина с девочкой смотрят на меня. Хотя их лица были чистыми, они были одеты в домотканую шерстяную одежду, видевшую намного больше, чем несколько стирок. Тут я осознала, что одета в свое небесно-голубое платье, и девочка почему-то с удивлением смотрит на мои волосы.