— Спасибо, — ответила я за всех. — Нет слов, чтобы выразить нашу благодарность. Вы спасли нам жизнь.
Трактирщик фыркнул. Поттер подошел к нему, глядя прямо в лицо и стараясь мысленно отвлечься от длинных спутанных седых волос и бороды. Очки. Глаза за помутневшими линзами светились пронзительной, яркой синевой.
— Это ваш глаз я видел в зеркале.
В комнате стало тихо. Поттер и трактирщик глядели друг на друга.
— Это были вы, — вдруг осенило меня, и я скинула капюшон.
Трактирщик кивнул, отвернулся и стал зажигать лампы взмахами волшебной палочки, не глядя на своих гостей.
— Вы — Аберфорт, — произнесла я ему в спину. Трактирщик не ответил. Нагнувшись, он зажигал огонь в камине.
— Откуда это у вас? — спросил Гарри, подходя к зеркалу.
— Купил у Наземникуса с год назад, — ответил Аберфорт. — Альбус объяснил мне, что это такое. Я старался приглядывать за вами.
Рон ахнул.
— Серебряная лань! — взволнованно воскликнул он. — Это тоже были вы?
— О чем ты говоришь? — спросил Аберфорт.
— Кто-то послал нам Патронуса лань.
Я не сразу, но поняла, чей это был патронус. Но сделала вид, что не услышала, и, подойдя к окну, взглянула на улицу.
— С такими мозгами тебе только в Пожиратели смерти идти, сынок. Ты что, не видел пять минут назад, что мой Патронус — козел?
— М-м… — произнес Рон. — Да… Очень есть хочется, — добавил он обиженно, и в животе у него страшно заурчало.
— Еда у меня есть, — сказал Аберфорт и вышел из комнаты, чтобы минуту спустя вернуться с буханкой хлеба, сыром и оловянным кувшином медовухи. Все это он расставил на столике у камина. Оголодавшие ребята набросились на еду, и некоторое время слышно было только потрескивание дров в камине, звон кубков и звук жующих челюстей.
Я не притронулась к еде, есть совсем не хотелось. Да и Добби накормил меня перед моим уходом.
— Ну что ж, — сказал Аберфорт, когда все наелись и сонно откинулись на спинки стульев. — Теперь надо подумать, как вам лучше выбраться отсюда. Ночью это сделать невозможно — вы сами слышали, что происходит: если кто-то высовывается на улицу с наступлением темноты, включаются Воющие чары, так что эти ребята вас схамкают, как лукотрусы — яйца докси. Боюсь, что второй раз выдать оленя за козла мне не удастся. Дождитесь рассвета, когда снимут комендантский час, и тогда вы сможете потихоньку уйти под мантией. Поскорее выбирайтесь из Хогсмида, идите наверх, в горы — оттуда вы сможете трансгрессировать. Авось и Хагрида встретите — он прячется там в пещере вместе с Гроххом с того самого дня, как его пытались арестовать.
— Мы не собираемся уходить, — сказал Поттер. — Нам нужно проникнуть в Хогвартс.
— Не дури, парень, — откликнулся Аберфорт.
— Мы должны это сделать, — пояснил Поттер.
— Если вы что и должны, — Аберфорт наклонился вперед на своем стуле, — так это драпать отсюда как можно дальше.
— Вы не понимаете. Времени уже нет. Нам нужно проникнуть в замок. Дамблдор, то есть ваш брат, хотел, чтобы мы…
Отблеск пламени на мгновение заслепил мутные линзы в очках Аберфорта, они полыхнули яркой непроницаемой белизной.
— Мой брат Альбус много чего хотел, — сказал Аберфорт, — и, как правило, люди страдали ради исполнения его великих задач. Держись подальше от этой школы, Поттер, а по возможности и вовсе уезжай из страны. Забудь моего брата и его умные планы. Он ушел туда, где ему уже ничто не причинит огорчений, и ты ему ничего не должен.
— Вы не понимаете, — повторил Поттер.
— Да? — спокойно переспросил Аберфорт. — Ты думаешь, я не понимал родного брата? Думаешь, ты знал Альбуса лучше, чем я?
— Вовсе нет, — сказал Поттер. — Просто… он поручил мне одно дело.
— Да неужели? — откликнулся Аберфорт. — Хорошее дело, надеюсь? Приятное? Легкое? Такое, что его можно поручить еще не кончившим школу волшебства детишкам и они с ним справятся, не надрываясь?
Рон мрачновато хмыкнул. Гермионе было явно не по себе.
— Я… Нет, оно не легкое, — ответил Поттер. — Но я должен…
— «Должен»? Почему «должен»? Его ведь нет в живых, так? — резко произнес Аберфорт. — Бросай это, парень, пока и с тобой не случилось того же! Спасайся!
— Не могу.
— Почему?
— Я… — Поттер растерялся.
— Мистер Дамблдор. — В их разговор влезла я. — Вы ведь и сами участвуете в борьбе, вы — член Ордена Феникса…
— Я им был, — ответил Аберфорт. — Ордена Феникса больше нет. Сами-Знаете-Кто победил, борьба окончена, а кто говорит иначе — сам себя обманывает. Вам здесь покоя не будет, Мисс Монфор-лʼАмори, ему слишком хочется до вас добраться. Поэтому уезжайте за границу, спрячьтесь, спасайтесь! И этих троих лучше возьми с собой. — Он указал большим пальцем на Поттера, Рона и Гермиону.
— Вы знаете, кто я такая? — удивилась я.
— Вы дочь Кэтлин Монфор-лʼАмори и внучка выдающего зельевара, — ответил он. — Вы очень на нее похожи. И кстати, вас только слепой не узнает, ваши плакаты на каждом столбе.
— Я не могу, — вдруг сказал Поттер. — У меня здесь дело…
— Поручи его кому-нибудь другому!
— Не могу. Это могу сделать только я, Дамблдор объяснил…
— Вот как? Он действительно объяснил тебе все, он был честен с тобой?
Поттер молчал.
— Я хорошо знал своего брата, Поттер. Он научился скрывать и утаивать еще на руках нашей матери. Утайки и ложь — мы выросли на этом, и Альбус… у него был природный талант.
Глаза старика скользнули к картине над каминной полкой. Я заметила теперь, что это единственный портрет в комнате. Ни фотографии Альбуса, ни еще чьей-нибудь здесь не было.
— Мистер Дамблдор, — робко спросила Гермиона, — это ваша сестра? Ариана?
— Да, — отрезал Аберфорт. — Вы, видно, начитались Риты Скитер, мисс?
Даже в красноватых отблесках огня видно было, как залилась краской Гермиона.
— Мы слышали о ней от Элфиаса Дожа, — сказал Поттер, пытаясь выгородить подругу.
— Старый дурак! — буркнул Аберфорт, прихлебывая медовуху. — Всерьез верил, что мой братец весь так и лучился светом! Что ж, он не один такой, вот и вы трое в это верили, судя по всему.
Я молчала. Мне не хотелось выказывать сомнения и неуверенность, терзавшие меня в последние месяцы по поводу Дамблдора. Свой выбор я сделала, когда убила бывшего министра Скримджера, когда по приказу Тома убили моих родных. Я решила идти дальше по извилистой, опасной тропе, указанной отцом, смириться с тем, что мне сказали не все, что я хотела знать, решила не проверять, а просто верить. Мне не нужны были новые сомнения. Я встретила взгляд Аберфорта, так разительно сходный с взглядом его брата: ярко-синие глаза словно рентгеновскими лучами пронизывали собеседника.
— Профессор Дамблдор очень любил Гарри, — тихо сказала Гермиона.
— Вот как? — откликнулся Аберфорт. — Забавно, большинство из тех, кого мой брат очень любил, кончили хуже, чем если бы ему вовсе не было до них дела.
— Что вы хотите этим сказать? — выдохнула Гермиона.
— Не обращайте внимания, — ответил Аберфорт.
— Но вы говорите очень серьезные вещи! — не отступала Гермиона. — Вы имеете в виду вашу сестру?
Аберфорт уставился на нее. Несколько секунд губы его шевелились, словно он пережевывал слова, которые хотел проглотить. Потом он заговорил:
— Когда моей сестре было шесть лет, на нее напали трое магловских мальчишек. Они увидели, как она колдует — подглядели через садовую изгородь. Она ведь была ребенком и не умела еще это контролировать — ни один волшебник в этом возрасте не умеет. То, что они увидели, их, надо думать, испугало. Они перебрались через изгородь, а когда она не смогла показать им, в чем тут фокус, маленько увлеклись, пытаясь заставить маленькую ведьму прекратить свои странные дела.
Аберфорт поднялся во весь рост, высокий, как и Альбус. Он стал вдруг страшен в своей ярости и безысходной боли.
— То, что они сделали, сломало ее: она никогда уже не оправилась. Она не хотела пользоваться волшебством, но не могла от него избавиться. Оно повернулось внутрь и сводило ее с ума, порой вырываясь помимо ее воли. Тогда она бывала странной… и опасной. Но по большей части она была ласковой, испуганной и покорной.