Я похлопала его по плечу и вышла из Большого зала.
Мраморная лестница была полуразрушена, часть перил обвалилась, повсюду виднелись пятна крови и осыпавшаяся штукатурка.
Где-то в глубине коридоров раздавался голос Пивза, распевавшего победный гимн собственного сочинения:
Наш маленький Поттер
Умело расставил Волану капкан,
А мы их побили —
Поднимем за наше здоровье стакан!
«Сейчас я почувствую счастье», — думала я. Однако усталость затмевала другие чувства, и только боль от утраты Фреда, Люпина и Тонкс пронзала меня на каждой ступеньке, как входящий в тело нож. Сильнее же всего я чувствовала колоссальное облегчение и желание спать.
Горгулья, охранявшая вход в директорский кабинет, была теперь сдвинута в сторону; она стояла, скривившись набок, и вид у нее был оглушенный.
— Можно мне пройти? — спросил я горгулью.
— Пожалуйста, — буркнула статуя.
Я протиснулась мимо нее на каменную винтовую лестницу, медленно двигавшуюся вверх, как эскалатор. Добравшись до верхней площадки, я толкнула входную дверь.
Я скользнула быстрым взглядом по каменному Омуту памяти, так и стоявшему на столе, где, видать, Поттер оставил его, и вскрикнула от внезапного оглушительного грохота, мгновенно вообразив заклятия, возвращение Пожирателей смерти, возрождение Волан-де-Морта…
Но это были аплодисменты. Директора и директрисы Хогвартса, глядевшие со стен, приветствовали меня дружной овацией. Они махали шляпами, а иногда и париками, через рамы пожимали друг другу руки, а то и пускались в пляс. Дайлис Дервент громко всхлипывала, Декстер Фортескью приветственно размахивал слуховой трубкой, а Финеас Найджелус взывал своим тонким высоким голосом:
— Заметьте, что и факультет Слизерин сыграл положительную роль! Наш вклад не должен быть забыт!
Но я глядела лишь на того, кто стоял в самой большой раме прямо над директорским креслом. Слезы текли из-под очков-половинок на длинную седую бороду. Гордость и благодарность, выраженные в них, проливались бальзамом в душу, как песня феникса.
Я обратилась к Дамблдору, подбирая слова с величайшей тщательностью. Несмотря на усталость и туман перед глазами, я должна сделать это последнее усилие, должна в последний раз спросить совета.
— Отец, — начала я, — теперь все знают, что я твоя дочь.
— Я бы хотел дожить до этого момента, дорогая моя, — сказал Дамблдор. Остальные портреты глядели на нас с недоумением и любопытством. — Это мудрое и мужественное решение, но иного я от тебя и не ожидал. Знает ли кто-нибудь, где сейчас Северус?
— Никто, — ответил я, и Дамблдор удовлетворенно кивнул. — Кроме Добби.
— Ему нужна будет твоя помощь, — сказал Дамблдор.
— Остается вот это.
Я подняла Бузинную палочку.
— Мне она не нужна, — сказала я. — Я знаю, она многое может, — но мне больше нравилась моя. Так что…
Я положила палочку на директорский стол.
— Я положу Бузинную палочку, — сказала я отцу, наблюдавшему за мной с безграничной любовью и восхищением, — туда, откуда она была взята. Пусть она остается там. Если я умру своей смертью, то она лишится своей силы, правда? Ее предыдущий хозяин не потерпит поражения. И ее могуществу придет конец.
Отец кивнул. Мы улыбнулись друг другу.
— От этой палочки больше тревог, чем толку. А я, честно говоря, — сказала я, отвернувшись от портретов и думая сейчас только о ребенке и Северусе, — сыта тревогами до конца жизни.
Июль 1998 года
На пути к мечте не раз я разочаровывалась в своей силе. Горсть таблеток, разъедающая сухой желудок. Отпустить прошлое — значит суметь сказать вслух «всё прошло».
Для чего возвращаться в прошлое, если всё равно не заберешь тех, кто там остался? Отпустить не значит предать. Переложить воспоминания на самую верхнюю полку сознания, возвращаться к ним со светлыми побуждениями.
После победы 2 мая 1998 года, министром магии стал Кингсли Бруствер. Первоначально считавшийся временным министром, Кингсли впоследствии был избран на эту должность.
Тогда назойливые репортеры не давали и шагу мне ступить, мое лицо и лицо Северуса мелькало на главных страницах газет ежедневно.
Здоровью Северуса ничего не угрожало, безоар и слезы Феникса не дали ему умереть, но все же в зубах у этой змеи был довольно необычный яд, он не давал закрыться ранам. Но в Святом Мунго целители нашли противоядие.
После того как окончилась война, в Министерстве шли расследования, аресты Пожирателей смерти и сторонников Волан-де-Морта после его окончательного падения. Конвой забрал Северуса прямо из Святого Мунго в Азкабан, не дав ему окончательно выздороветь.
Ему предъявили обвинения в убийстве Дамблдора и кинули в Азкабан без вынесения приговора суда.
Северус гнил в Азкабане уже два месяца, но у меня был шанс вытащить его. На днях мы встретились с Поттером, и он рассказал мне про воспоминания Северуса и согласился помочь ему.
И вот, иногда женщине необходимо быть спасённой, а иногда женщине приходится спасать мужчин.
Слушанье по обвинению Северуса должно было состояться в конце недели.
В то время от Северуса отвернулись многие, и в том числе сам Министр.
Ему никто не верил, и только воспоминания Поттера смогли помочь ему избежать поцелуя дементра. Хотя я знаю, чего ему стоило это. Северус гордый, и ему не свойственно показывать слабость, он из тех, кто никогда не попросит помощи, тем более от Поттера.
Письмо от министра я получила еще с утра, и сразу же прибыла в Министерство.
Кингсли и Поттер сидели в кабинете, когда я вошла. Они оба привстали, увидев меня.
— Ему нужно нанять лучшего адвоката, — с порога сказала я. — Я готова его оплатить.
— Видишь ли…
Я перебила его:
— Послушайте, я не для того его спасала, чтобы посмотреть на казнь! Я хочу ему помочь и готова сделать все, чтобы спасти его!
— Я не знаю всех подробностей дела, но то, что я слышал, достаточно чтобы понять, что защищать его будет чрезвычайно сложно!
— Да, он двойной шпион, да, он убил, но эта была последняя просьба Дамблдора, — ответила я. — Я сама была свидетелем их разговора. Северус способен врать ради своей выгоды, но о таких важных вещах он не солжет!
— Адрианна, я не в силах переубедить всю судебную коллегию Визенгамота.
— Ты не веришь мне, ты не веришь Поттеру, — отрезала я. — Вот главная причина!
— Причина не в этом, — ответил Кингсли. — Я просто не могу понять, зачем ты спасаешь его. Он предатель! Ты чудом сама спаслась от ареста.
Я посмотрела на него и распахнула свою мантию.
— Мое положение меня сейчас мало интересует, Кингсли, — возразила я. — Я должна вытащить Северуса из Азкабана. Я прошу тебя принять сведения, о которых говорил тебе Поттер, и пригласить его на слушанье, которое состоится в эту пятницу.
— Воспоминания, — протянул Кингсли. — Тебе не кажется, что они могут быть ложными?
— Тогда спроси портрет моего отца, — рявкнула я.
— Это безумие!
— Безумие не верить мне! — воскликнула я. — Он был рядом и помогал, хотя и вел двойную игру.
Кингсли и Поттер молчали.
— Мне позволят с ним увидеться?
— Разумеется, завтра же, — сказал Кингсли. — Надеюсь, ты сможешь сказать тоже самое после разговора с ним!
Я посмотрела на обоих, и Поттер, который хранил молчание, тихо сказал:
— Дело в том, что в этой истории есть еще одна невероятная подробность, о которой профессор Снейп просил меня промолчать. Он хочет поговорить с вами, мисс, наедине и расскажет все сам!
— Что за подробность? — удивилась я.
— Он сам тебе расскажет, Адрианна, — сказал Кингсли. — Но если это все окажется ложью, я отдам Снейпа дементрам!
Накануне слушания Кингсли сопроводил меня в Азкабан. Эта тюрьма по сей день вызывает у меня чувства отвращения и жути. Комната для свиданий была мрачной и сырой. Стены обшарпаны, на единственном окне была решетка, и воздух стоял прогнивший, закупоренный.
Резкий запах ударил в нос, как только я вошла в комнату. В углу комнаты стоял стол, темный силуэт сидел на стуле, закрыв лицо руками.